Окно в комнате было открыто. Илья резко спрыгнул в кровати. Поискал глазами одежду, не нашёл. Заглянул под кровать в поисках ботинок. И тут только обнаружил, что рука совсем не болит. От удивления он даже вскрикнул.
– Ага, сбежать, значит, надумал! – услышал он знакомый голос. Обернулся – перед ним, ухватисто растопырив руки, как тогда в хибаре на запретке, стоял Сиротин.
– Да куда ему бежать-то, – из под руки Сиротина вынырнула Матрёна и бросилась к Илье, – он же ране…
Матрёна осеклась и в испуге зажала рот рукой.
– Раненый, говорите, – счастливо усмехнулся Сиротин,—понятно. Понятые, попрошу.
Борис с Евдохой с готовностью выдвинулись вперёд.
Сиротин, как и тогда, в деендешной допросной, занял позицию спиной к окну, от чего в комнате сразу наступили сумерки.
– Дед, – позвал он, – а ты что там стоишь. Заходи, рассказывай.
Дед боком просочился в комнату, встал рядом с Матрёной и Ильёй.
– А чего рассказывать, – начал он. – Он в дверь…, а я спросонья…
Илья из-за спины Матрёны хмуро наблюдал за происходящим. На удивление он ощущал полное спокойствие и уверенность. Наверное, решил он, ещё сказывалось действие успокоительного, которое по совету доктора давала ему бабка. Только где-то внутри закипала злоба к этому гадкому, толстому милиционеру, из-за которого он здесь оказался. На всякий случай шевельнул пальцами правой руки, потом незаметно согнул её в локте. Боли не было. Лицо его просветлело.
– А что, собственно, происходит? – сказал Илья и храбро выдвинулся вперёд. – Здравствуйте, Михаил Иванович, давно не виделись.
Дед с удивлением уставился на внука. Сиротин сразу признал Илью и его огромная тёмная масса мгновенно как-то сдулась, давая проход свету со двора. Он опустил зад на подоконник, снял фуражку и вытер платком шею.
– Да, а в чём, собственно, дело, товарищ милиционер? – спросила Евдоха. – Зачем позвали-то? У меня скотина не кормлена и Боре в сельпо надо… за хлебом. Чего стоим-то?
– Евдокия! – осадил жену Боря. – Не мешай властям работать. Позвали, значит, надо. Я же тебе говорил, что ночью стреляли.
– А кто стрелял? – спросил Сиротин, быстро приходя в себя от неожиданного явления Ильи. К тому же парень вовсе не был похож на тяжело раненного, о чём говорилось в докладной доктора. – Ты?
Сиротин ткнул пальцем деду в грудь. Дед не обратил никакого внимания на его вменяющий вину перст и в растерянности продолжал смотреть на Илью.
– Так и будем молчать? – повысил голос Сиротин.
– А кому ж стрелять, как не ему, – встрял Борис. – Оне все тут стреляют.
– Так, так, – с нарочитой заинтересованностью повернулся к нему Сиротин.