Голос китайца:
— … именно ко мне?.. В Питере есть пара неплохих клиник, я уже не говорю про Новосибирский Центр, почему бы вам…
Камера возвращается в кабинет. На лице Конти — жёсткая невесёлая улыбка, китаец понимает её без слов:
— О-о… А что вы скажете о Лос-Анджелесе?.. О-о… хм-м… или Южная Словения?.. Иртрича не зря называют Творцом Красоты…
Конти продолжает улыбаться, лицо у него закаменевшее, неживое. Китаец меняет тон, теперь он серьёзен и уважителен:
— Даже так… Тогда… — замолкает на минуту, жуёт губы. Добавляет после паузы, задумчиво:
— Тогда вы правы…
Шум прибоя усиливается, заглушая его слова, камера вновь переходит на окно, приближается, отъезжает. Теперь это окно веранды. Стол с остатками завтрака — кофейник, чашки, тыквенные семечки в плоской вазе, тонкие бутербродики. У стола — три стула, на двух, друг напротив друга, — Конти и китаец. Конти уже без пиджака, галстук сбит, причёска растрёпана. Он курит, в пепельнице (на секунду — её крупным планом) — горка окурков.
Третий стул отодвинут от стола к боковому окну. На нём, коленками на сиденье, стоит девочка, положив локти на подоконник и глядя в окно. Шум прибоя (смеха и голосов с пляжа больше не слышно).
Китаец говорит, и шум волн время от времени перекрывает его слова:
— …уяснить, чего вы хотите? Хотите ли вы, чтобы она выиграла конкурс на мисс Вселенную, или же чтобы просто была счастлива? В первом случае — я могу лишь повторить всё то, что вам уже…
(Шум прибоя)
— …что такое красота? Нет абсолютных эталонов. То, что казалось прекрасным вчера, завтра может вызвать лишь…
(Шум прибоя).
Камера уходит с веранды. Скользит по пляжу, мимо рекламного плаката фирменной джинсы: "Ты — это то, что ты носишь!", голос китайца:
— …Мы — это то, что мы носим, будь то одежда или тело. И, главное, — как носим. Изысканное костюм можно носить так, что он покажется грязной тряпкой. И можно выглядеть принцем в застиранных джинсах…
Всё время разговора камера движется по пляжу, потом по воде, на солнце. Солнце становится менее ярким, отступает, касается воды. Камера возвращается на пляж. Конти и китаец вынесли стулья с веранды, от них по оранжевому песку тянутся длинные ярко-синие тени. Девочка сидит на песке. Волосы её растрёпаны, бант развязался. Она зачерпывает песок голубой туфелькой и смотрит, как он высыпается. Она сидит к нам лицом, но лицо это в тени.
— …Воображение — великая сила. Мы становимся такими, какими сами себя представляем. Говорите человеку ежедневно, что он свинья — и он захрюкает…
(Шум прибоя)
— …и что вы думаете? Тюрьмы там действительно забиты теми, кто родился в среду. Потому что им с пелёнок внушалось: раз уж ты родился в среду — тебе судьбой предначертано стать преступником и никакой другой возможности…