Были сумерки, тот волшебный час, когда день, прежде чем уступить место ночи, сбрасывает покровы и позволяет насладиться скрытыми возможностями, скоро Кевину предстояло вернуться в школу, шел сентябрь. Я вспоминал вечера детства, как чудо, апофеозом которого были сумерки, когда воздух становился таким застывшим и прозрачным, доносящим голос матери, зовущей тебя домой, на расстояние многих кварталов. Сумерки любой деятельности придавали привлекательность, не хотелось ничего откладывать на потом. Но Кевин выглядел безразличным ко всему.

— Как ты? — спросил я.

— Хорошо, — спокойно ответил он, ребенок, привыкший находиться в одиночестве.

«О чем вы беспокоитесь? — хотелось мне бросить его отцу. — Этому парню нечего терять, у него нет друзей».

— Мы арестовали его, Кевин. Того мужчину, который плохо обошелся с тобой. Я тогда в суде тебя не понял, правда? Мы арестовали сначала не того человека. Но когда ты указал мне на нужного, я отправил полицейских за ним, чтобы посадить его в тюрьму.

— Я знаю, — ответил Кевин.

Я старался почувствовать хоть какую-то реакцию в его голосе, страх ли, гордость от того, что он наделал шуму в мире взрослых, но мне это не удалось. Он, возможно, ждал от меня указаний, как вести себя дальше.

— Но я не могу задерживать его долго, — добавил я, — если ты мне не поможешь. Ты должен все рассказать другим людям. Не только мне, не только у меня в кабинете. Тебе придется повторить это перед множеством людей в большом зале. Думаешь, у тебя получится?

— Мы будем рядом с тобой, — с готовностью добавила Бекки. Она с трудом присела в короткой юбке.

— Ты мне поможешь? — спросил Кевин. Обещания присутствия было для него мало.

— О да, — сказала Бекки, подавшись к нему и порывисто обняв. — Я помогу тебе, Кевин, — добавила она. — Все, что тебе надо будет делать, — это смотреть на меня и отвечать на мои вопросы. Договорились?

Он кивнул. Очень понятливый ребенок. И Остин там будет. Если Кевин поведет себя как в прошлый раз, увидев Девиса, присяжные поверят в его искренность.

— Мистер Блэквелл? — прозвучал в сумерках голос.

Дрожь пробежала по моей спине, и я понял, что ждал этого зова. Пора возвращаться. Мы с Бекки медленно поднялись по склону к задней двери, захватив Кевина. Миссис Поллард заметила мою руку на плече мальчика.

— Мы решили, — сказала она.

— Да, — вставил хрипло Поллард, — мы не можем позволить этому ублюдку выскользнуть из рук правосудия, не так ли? Извини, сынок. — Он попросил прощения за непристойность, затем присел на корточки перед Кевином, его черные брюки настолько натянулись, что могли бы треснуть, будь материал чуть тоньше. — А как ты, Кевин, согласен? Хочешь давать показания?

— Я уже сказал, что хочу, — ответил Кевин. Поллард странно посмотрел на меня.

— Мы уже обсудили это, — сказал я.

Поллард еще долго не сводил с меня взгляда.