Лео Мендоза, недавно кричавший о невиновности Остина, тоже поспешил в новостях сделать заявление, он не стал оправдываться и даже упоминать смерть Остина Пейли, а просто брякнул:

— Уверен, что избиратели устали от ковбойского правосудия Марка Блэквелла, которое вершится в перестрелке, а не в зале суда.

Он был уверен в своей победе на выборах, в этом его убеждал предварительный опрос. Но что поделаешь, если многие избиратели предпочитают ковбойское правосудие любому другому. Еще до конца недели я получил четыре приглашения встретиться с избирателями. Незнакомые люди на улице приветствовали меня и пожимали руку. Я решил, что стал любимцем наивных романтиков.

В понедельник вечером, накануне выборов, я ужинал с Дэвидом и Викки. Мы выбрали китайский ресторанчик, в котором бывали раньше, но не вместе. Мы заказали фирменное мясо и цыпленка с рисом. Викки была великолепна, но держалась так неприступно, что мне и в голову не пришло подойти к ней, будь я зеленым юнцом. Грива ее светлых волос была рассыпана по плечам. Трудно было оторвать глаз от ее красивого лица, но, когда я приветствовал ее, она ответила, как всегда, холодно, как будто пришла по принуждению.

На Дэвиде не было галстука, он был такой взъерошенный, как будто только что сошел со спринтерской дистанции.

— Трудный день? — спросил я.

Он коротко кивнул.

Сначала мы немного выпили, а потом принесли заказанные нами блюда.

— Удачи тебе завтра, — пожелал мне Дэвид.

Я пожал плечами.

— Ты же хочешь победить, не так ли?

— Конечно, — ответил я. — Но не вижу трагедии в том, если что-то сорвется. Меня вполне удовлетворяет нормальная жизнь, я не жажду видеть себя на экране телевизора, где был в предыдущий день.

— Вы обязаны выиграть, — заявила Викки. — Кто-то может снова оказаться в беде.

Я уставился на нее как баран на новые ворота. Одно из двух: или она беспросветная тупица, или наделена более тонким чувством юмора, чем я предполагал.

На этом мы закрыли тему моей карьеры и поговорили о новой работе Дэвида, проблемах Викки и их планах на будущее. Я заметил, что они кое-что недоговаривают, они выглядели заговорщиками, которые понимают друг друга с одного взгляда. Они обменялись каким-то знаком и прыснули со смеху.

— В чем дело? — спросил я, но они не хотели говорить.

Мы с Викки одновременно потянулись к последнему куску мяса, я вилкой, она палочками.

— Бери, я не хочу, — отказался я.

В знак подтверждения я похлопал себя по животу.

— Эй, по телевизору вы неплохо смотрелись, — поддела меня Викки. — А говорят, на экране увеличиваешься в объеме на десять фунтов.