— Что, Томми?
— Он просто дышал. Просто… дышал. Я слышал его дыхание. Это было все, что я слышал.
Мне показалось, что зал перестал дышать. В обязанности Бекки входило наблюдение за присяжными, но тут я сам бросил взгляд в их сторону, когда Томми упомянул о том, как дышал преступник. Один мужчина уставился в пол, будто желал провалиться сквозь землю. Двое или трое других приложили руку к губам.
— Что было дальше, Томми?
— Он убрал руку, как будто снова хотел взглянуть, и улыбнулся. Он сказал мне, что все в порядке. Потом он… он поцеловал его.
Мальчик почти шепотом это произнес, и я испугался, что не все присяжные расслышат его слова. Мне не хотелось подливать масла в огонь, но пришлось переспросить, чтобы все слышали.
— Что поцеловал, Томми?
— Мой пенис.
Томми смотрел на свои сцепленные пальцы.
Я не позволил ему отвлечься.
— И что произошло потом?
Томми поднял голову, явно обрадованный тем, что сумел одолеть свое смущение.
— Потом он встал, улыбнулся и начал подтаскивать матрас к краю бассейна.
— Что ты тогда чувствовал, Томми?
— Я был рад, что все кончилось. Я чувствовал себя очень странно.
— Как это «странно»?
— Как будто не знал, что произойдет в следующий момент. Я был рад, когда он прекратил.
Я не мог заставить его сказать, что он боялся. Я ждал, но Томми не добавил. Он продолжил.
— Он подтащил матрас к мелкой части бассейна, и я решил, что пора вылезать, а за мной Уолдо поднялся по лесенке.
Томми замолчал. Он был охвачен противоречивыми чувствами: на его лице отразилось превосходство, столь знакомое мне по предыдущим встречам, но внутри зрело возбуждение, которое готово было выплеснуться наружу, и тогда уже справиться с ним не будет никакой возможности. Он заговорил, и меня охватила жуть, я услышал точную копию тона Остина.