- Особенный, как люди с отклонениями, знаешь… Бывает, человеку много недоступно, а мне, скорей всего, наоборот. От этого все проблемы. Это тайна.

Девушка внимательно меня изучала, без страха, доверчиво так смотрела. Губки приоткрыты соблазнительно... Такая хорошенькая. Теперь, после того, как все сказал поздним приходом накатило желание. И досада. Потому что  надо было сначала её в ротик поиметь, а потом признаваться. А то теперь неизвестно, как и склонить.

«Оближи её палец», - предложил хомяк-психолог.

Я откинул дублёнку в сторону, взял её нежную ручку в свою грубую ладонь. Медленно, чтобы не спугнуть, нагнулся и всосал один из её пальчиков. Мари растерянно перевела взгляд с моих глаз, на губы, обнимающие её, посасывающие нежно и осторожно. Давай же, девочка, прими все услышанное,  расслабься... И меня расслабь.

Я провёл языком по тонкой фаланге, легко прикусил подушечку пальчика, и Мари, вздрогнув, подалась ко мне всем телом. Какая горячая, отзывчивая! Сказка просто.

Я выпустил её пальчики, притянул к себе, обхватив обеими ладонями голову, и с наслаждением прижался к мягким горячим губам, тут же податливо раскрывшимся. Я уже сделал движение, чтоб привычно опрокинуть её на спину и опять взять, как и несколько раз до этого, но Мари удивила меня в очередной раз. Отстранившись, глядя в моё лицо лихорадочно блестящими глазами, она опустила руку на уде поднявшийся возбуждённый член.

- Можно я?...

Я так обалдел, что даже не понял сначала, какое разрешение ей требуется! А когда понял, то обалдел ещё больше! Охренеть просто! Она на полном серьёзе спрашивает, может ли она?

Я, все так же не отнимая ладоней от её лица, чуть сместил руки на затылок и легко надавил вниз, направляя.

Мари, встав на четвереньки и чуть не отправив меня на больничную койку с инсультом от открывшегося невозможно горячего вида оттопыренной круглой попки, нагнулась, несмело взяла член в ладошку, помедлила секунду, показавшуюся мне часом, легко лизнула головку. И я откинулся на спину, не в силах больше держать равновесие. Тело от паха до кончиков пальцев на руках и ногах пробило разрядом, и как я не кончил в тот же момент, вообще не понятно. Но сдержался, даже прошептал что-то поощрительно-ласковое, глядя, как моя девочка увлечённо облизывает член снизу вверх, а затем облизывается, похотливо-невинно, как кошечка. Смотрит на меня.

- Какой ... Красивый...

Шепнула  двумя длинными выдохами и, не успел я хоть как-то среагировать на такой комплимент моему хозяйству, опять склонилась и резко вобрала его в рот! Сразу до горла! Сделала пару движений, вбиваясь сильнее. А потом ещё и сглотнула, подарив охрененное ощущение чувствительной головке!

И вот тут-то я и кончил.

Позорно быстро, обильно и нереально сладко! А она, умница моя, держала член во рту ровно столько, сколько нужно для абсолютного, полного, окончательного кайфа, да ещё и посасывала легонько, добавляя к оргазму дополнительные волны. Как я в этот момент в голос не заорал, до сих пор не знаю. Зарычал только, не отрывая взгляда от потрясающего зрелища моего дергающегося члена в её горячем ротике, а затем , когда она, опять довольно облизывающаяся, скромненько так укладывалась мне под бок, притянул кошку , затащил на себя и целовал до полуобморока припухшие губы, тонкую шейку, голые смуглые плечи, не в силах остановиться, кайфуя от новых для себя ощущений, её сладости и податливости.

У меня было много женщин. Я даже считать не буду, сколько. Но ни с одной такого не было. Моя девочка, моя кошечка, моя Дамка. Доверчивая и открытая. Принявшая меня, мою суть звериную безоговорочно.

Мы немного подремали, а потом я вынужден был отпустить её домой. Ненадолго.