Данил уткнулся мне лицом в шею, дышал жарко и горячо, скользил губами по скулам и подбородку, мягко и нежно, так не похоже на то, как он вел себя прошлой ночью. Я, конечно, мало помнила детали, но прекрасно отложилось в голове то общее ощущение властной силы, противиться которой было невозможно. Этот мужчина не спрашивал. Он просто делал то, что хотел, вынуждая подчиняться его желаниям.

А в этот раз Данил именно ловил мои ощущения, словно вслушивался в меня, ждал реакции на свои действия. И я была уверена, стоит мне показать, что я чем-то недовольна, он тут же прекратил бы. И попробовал по-другому.

В подъезд Данил занес меня на руках. Легко, как ребенка. На четвертый этаж. И не запыхался даже.

А уже в квартире его потребности переполнили край. Потому что мы не дошли до спальни.

Он поставил меня на ноги в коридоре, простонал:

- Не могу больше, малыш...

И резко подхватил меня под ягодицы, жадно и неистово целуя, кусая мои дрожащие губы, оставляя следы на шее. Раздался треск, и пуговица дубленки улетела куда-то в сторону комнаты, не выдержав напора его рук. Концертная блуза неожиданно оказала больше сопротивления, лишний раз подтвердив свое натуральное шелковое происхождение. Но, конечно же, долго не продержалась. Данил буквально зарычал, низко и так будоражаще, что у меня подкосились бы ноги, если б я имела возможность стоять, настолько ему понравилось, как выглядит моя грудь в простеньком закрытом бюстгальтере. Тоже, само собой, долго не прожившем после этого рыка. Я была настолько не в себе, настолько одурманена происходящим, напором Данила, его зверскими подчиняющими поцелуями, его жадными грубыми ласками, что ничего не имела против уничтожения моего единственного концертного гардероба.

- Нахера брюки нацепила, - еще ниже и басовитее прорычал он, резко расправляясь с молнией и буквально раздирая на мне остатки одежды, словно ножами разрезая. В итоге я осталась в дубленке, лоскутках одежды, болтающихся где-то у коленей. И в сапогах. Купленных сегодня. На чудесной, острой шпильке.

Я скрестила ноги на талии Данила и с готовностью выгнулась, когда он сделал резкий рывок, заполняя меня одним движением до упора. С влажным позорным хлюпом. Я и не подозревала, насколько уже мокрая, насколько готовая для него! Насколько меня саму завели его несдержанные грубые движения.

Он замер, прижавшись ко мне  так тесно, словно хотел впаяться в меня, стать единым целым. Не отводил бешеного взгляда от моего запрокинутого потерянного лица, и в глазах его горели смутно знакомые огни. Как у животного. У волка, что привиделся мне сегодняшним туманным утром. Я, как загипнотизированная, не могла оторвать от него взгляда. Словно в бездну падала. Он утаскивал за собой.

А потом он начал двигаться. Мощно и сильно, заставляя меня вскрикивать и выгибаться в ответ на каждый ускоряющийся  толчок его тела. Данил каждым своим движением во мне словно подталкивал мое бедное измученное сознание к пропасти, к черной дыре, за которой только пустота, только тьма беспросветная. А он  - единственная опора в этом безумии. И я цеплялась за него с отчаянием утопающей, стремилась навстречу, растворяясь, теряя себя.

И обретая заново. Вместе с ним.

13

Данил

Пятый раз уколол палец. Больно, сука! Рана рваная не так болит, кажется. Не подал вида, перетерпел. Придурок, если б знал, как тяжело пришивать пуговицы, не стал бы рвать их с дублёнки своей девочки. Вот что за уроды?! Дубленка таких денег стоит, а пуговицы на сопли пришпандорены. Один раз рвануть , даже силы особо не прикладывая. Скоты.

- Я могу старую надеть, - предложила моя  нежная кошечка, прогибаясь своим гибким телом. Ластится ко мне. Голая, нежная, тёплая. А  я тут, бля, пуговицу пришиваю, которую сам же с дури оторвал.

- Выкинь старую, - буркнул я, стараясь попасть иголкой в отверстие пуговицы. Сосредоточился, напрягся. Получилось, бля! Отлично, я теперь швец. Добавим к моим остальным умениям.

- Давай, я пришью, - она, тихо смеясь надо мной, теплыми ладонями проехалась по плечам. Продолжения хочет, понравилось. Будет ей продолжение, раз такая ласковая.

А пуговицу я и сам пришью. Сам рвал, сам пришью. Нечего ей свои пальчики тонкие музыкальные колоть больно.

А вообще, раз котёнок сегодня такая смелая и доверчива, пора бы её подготовить кой к чему.  Типа, я оборотень, прими это, детка.