— Понятно, — заметила молодая девушка.

— Вот на этой-то разнице в высоте звуков и основан язык обитателей Марса. Как известно, самая низкая нота человеческого голоса производится ста шестьюдесятью вибрациями голосовых связок, самая же высокая — 2048. Если мы вычтем из второго числа первое, у нас получится 1888 модуляций в произношении одного и того же звука, а стало быть — и такое же количество отдельных слов.

— Но человеческое ухо не в состоянии различить, произносишь ли ты данный звук, например, тысячью вибраций или тысячью и одной! — воскликнул Гонтран.

— Человеческое — да, но не восприимчивое ухо обитателя Марса. Впрочем, все зависит от навыка и упражнения, для непривычных же может служить вот этот аппарат, усиливающий разницу в высоте звуков.

Сломка вынул из кармана прибор, представляющий из себя два наушника, соединенные проводниками. Путешественники поспешили испытать аппарат на деле и не замедлили убедиться в его превосходных качествах и правоте слов Сломки.

— Да, — задумчиво проговорил старый ученый, — это действительно крайне оригинально, только…

Звон электрического колокольчика, донесшийся до слуха путешественников откуда-то из темноты, прервал речь старика. Сломка заторопил всех:

— Ну, поживее на место! Это сигнал к отъезду!..

Спотыкаясь на каждом шагу вследствие наступившей глубокой темноты, вся компания поспешила за своим предводителем.

— Фу, черт возьми! — выругался Фаренгейт, за что-то запнувшись и чуть не упав. — Что за адская тьма! А еще говорят, что у Марса два спутника вместо одной нашей Луны.

— Совершенно верно, — отозвался Осипов, — но не забывайте, что диски Фобоса и Деймоса, даже взятые вместе, в три с половиною раза меньше диска Луны. Если же мы примем в расчет и некоторые другие обстоятельства, то нам станет вполне понятно, почему Деймос отражает почти в 500 раз, а Фобос — в 50 раз меньше солнечных лучей, чем наша Луна.

— Успокойтесь, мы уже на месте! — утешал их Сломка.

Приглядевшись пристальнее, путешественники увидели в темноте нечто вроде огромной торпеды, более десяти сажен длиной. Одним своим концом этот странный предмет был вставлен в широкую металлическую трубу, выглядывавшую из почвы.

— Что это за дьявольщина? — спросил инженера Фаренгейт.

— Садитесь, садитесь скорее. Потом расскажу, — отозвался тот и надавил на кнопку, едва видневшуюся в стенке диковинной машины.

В тот же момент распахнулась небольшая дверь, откуда полился поток яркого электрического света, и путешественники вошли внутрь вагона, где оказалась комфортабельная меблированная каюта.

Дверь автоматически закрылась.

Несколько минут они сидели молча, с любопытством осматривая окружающую обстановку. Наконец Фаренгейт прервал молчание.

— Каким же образом двигается этот вагон? — спросил он.

— Весьма просто. Вы… конечно, видали в Нью-Йорке пневматическую почту, где письма и посылки пересылаются по трубам, в особых вагонетках, приводимых в движение давлением сгущенного воздуха? То же самое и здесь, наш вагон с головокружительною быстротою движется в подземной трубе.