Спектакль о Троянской войне репетировали постоянно и с полной отдачей, с азартом. До позднего вечера труппа засиживалась в театре, обсуждая с Женечкой костюмы, с бутафором-реквизитором Сашей предметы, что будут окружать их на сцене. Липатовой виделось большое деревянное колесо, которое будет вертеться, символизируя и неумолимость времени и судьбы, и безвыходность, невозможность вырваться из цикла.

– О, я придумала! Давайте сделаем его наподобие тех, в которых бегают грызуны в клетке? – обрадовалась Римма, с сильным, всем заметным запозданием схватывая режиссерскую мысль. – Знаете, как «белка в колесе».

Липатова улыбнулась в свой пышный палантин.

– Так и будет, – подтвердила она, стараясь, чтобы в голосе не слышался смех.

Нежданно-негаданно возникли сложности с пластическими номерами. Штатного хореографа у театра не было никогда, ведь прежде спектакли обходились и без танцевальных вставок, а театр «На бульваре» считался строго драматическим. Сейчас же Липатовой хотелось превзойти саму себя и сотворить нечто, замечательное и по драматическому, и по пластическому исполнению, но она никак не могла поставить запланированную танцевальную интермедию. Ника видела ее сомнения, ее отчаянное желание создать спектакль, выходящий за прежние рамки, но также видела и все недочеты в хореографии и даже прикидывала, как могла бы решить их сама. Достаточно добавить несколько необычных связок и псевдобалетную поддержку, чтобы этюд заиграл новыми красками. Как только худрук нажимала кнопку на пульте и вступала музыкальная тема, Ника видела себя, проносящейся над сценой. Никакой греческой пластики, никакого сиртаки, все современное и энергичное. Шаг, шаг, шаг, поворот, припасть к полу, да так, чтобы распущенные волосы плетьми свесились вперед. Левая нога уходит в поперечный шпагат, правая согнута. Руки расслабленные, кисти свободны. Подъем, поворот… Спина выгнута грибком, мелкие шажки, пауза. Руки влево, наверх, пальцы напряжены. Раз! Два! Три! Затяжной прыжок. Ощущение полета. Эйфория…

Ника уже прикинула, кто смог бы воплотить эти движения на сцене: Мила, Римма, Даня. Паша слишком высок, чтобы смотреться в таком номере гармонично, да и моторика у него довольно характерная, разболтанная. Кирилл? Он пластичен на зависть, но ноги… Что именно с ними не в порядке, Ника так и не узнала, хотя его реплика о старой травме не осталась ею незамеченной.

И тут девушка открывала глаза и находила себя стоящей на пороге зрительного зала, неприметной и никакого отношения к театральной хореографии не имеющей. Кассирша…

Елена Троянская вовсю кокетничала с юным царевичем Троилом. Она порхала, вся поглощенная осознанием собственного совершенства, подхватывала с пола цветок на проволочном стебельке и подносила к лицу, посверкивая глазами поверх бумажных лепестков. Липатова останавливала репетицию и давала указания – Гектору, Кассандре, Троилу, Гекубе.

– В глаза бьет, – Леля приставила ладонь козырьком ко лбу. – А можно как-то притушить свет?

– Это разве бьет, – хмыкнула Рокотская, в то время как свет приглушили. – На больших сценах рампа сильная, а у нас так, фонарики… В Малом я однажды заблудилась на сцене прямо во время спектакля. То-то смеху было.

Липатова дала знак начинать. Действие на подмостках возобновилось. Римма в очередной раз подняла со сцены цветок, понюхала и, вдруг вскрикнув, отбросила в сторону.

– Стоп. Римма, что?

– Кто? Кто это сделал? – актриса отступила к рампе, пальцем тыкая в цветок. – Трифонов, это ты?! Лучше скажи сейчас!

– Чуть что, сразу Трифонов… – проворчал тот, подтягивая спадающие штаны. Актеры озадаченно переглядывались.

– Римма, можешь объяснить?

– Он живой! Это настоящая гвоздика, что, не видите?

– Ох, только не это…

Липатова грузно взобралась на сцену и подняла цветок, покрутила в руках.

– Саша, это ты положил?

Молодой реквизитор, к которому были обращены слова, покачал головой, в его лице отразилось непонимание. Не будучи актером, он не понимал, что живым цветам позволено существовать на сцене лишь в качестве подношений от зрителей. И возле гроба, во время гражданской панихиды по умершему артисту. В качестве реквизита и костюмного аксессуара суеверный театральный народ использует только искусственные цветы, по крайней мере так издавна повелось в театре «На бульваре». Ничему живому нет места на театральных подмостках. Это все игра. Потому-то и Женечка, по основному занятию костюмер, стала большой мастерицей в этой области, умудряясь не только кроить цветы из ткани и сворачивать из бумаги, но даже лепить из полимерной глины и целлюлозной массы, легкие и прочные, вместе с гипсовым виноградом, восковыми яблоками и румяными французскими багетами из крашеного папье-маше. Чего стоили ее роскошные венки и гирлянды для детских сказок! Однако сейчас каким-то необъяснимым образом бумажный цветок превратился в настоящую, невинную на вид белую гвоздику с узловатым сизым стеблем и виньетками узких листьев.