— Ты Вадик не обижай Лару, у ней ранимая душа. И добавила, глянув на подругу: — У этой крутой кобылицы.
Я не знал — смеяться мне или плакать, но ночь помирила нас.
XI
Мы приземлились в Ростове, там надо было сделать пересадку в город к родителям Ларисы. Она одела шикарный светло голубой костюмчик с короткой юбкой в обтяжку, все мужики таращились на её гордое, красивое лицо. Лицо, одновременно юное и окончательно оформившееся по женственному, без подростковой угловатости, притягательное и надменное одновременно от чуть тяжёлого подбородка.
Наблюдатели облизывались на выпуклости юниорки и длинные загорелые ноги. Все они были не прочь побывать между них, это прямо читалось на лицах кобелей и раздражало меня.
Мы сидели в зале, ожидая рейс на Волгодонск, красавица прикорнула на моей груди, выставив вперёд обольстительные конечности. Вдруг она встрепенулась и прошептала мне на ухо:
— Смотри, что он там делает?
Я взглянул по направлению, указанному её глазами. Напротив, метров за десять сидел высокий молодой парень. Рука его была засунута в карман, а лицо искажено гримасой сладострастия. Парень бурно кончал в штаны на Ларису.
Могучий выброс в эфир сексуальной энергии разбудил девушку, и она задрожала всем телом, мысленно подаваясь навстречу бурному порыву.
Парень отвёл глаза в сторону, но я успел заметить его удовлетворённую усмешку на рефлективный отзыв красавицы.
Я встал и потащил Ларису на выход к взлётному полю.
Родители были в отпуску и смотались на Дон. Дочка звонила им перед отлётом, на столе лежала записка с информацией о запасах пищи в холодильнике и подробным описанием маршрута к месту стоянки на реке.
Я положил Ларису на родительский стол и с нетерпением овладел ей, ощутив неестественное возбуждение от памятной картины в аэропорту.
— Пусть они жрут тебя глазами, а трахаю я! — почти с ненавистью втолкнулся я в притягательную щель, крепко обхватив плотные бёдра.
Красавица мило улыбалась в ответ.
Через пару часов мы добрались до семейного бивуака на самом берегу величественной реки.
Отец, Владимир, оказался добродушным великаном крепкого телосложения, ростом Лариса вышла в него. Он сразу налил мне полный стакан коньяка, остальное разлил меж троих. Я принял и поглотил сразу весь напиток, в знак благодарности к искреннему расположению Владимира ко мне.
Жена его — Маргарита, невысокая, чёрно смольная, с цыганской внешностью, напротив, настороженно всматривалась в меня. «Не пара я её дочери» — читалось в её глазах, однако, она промолчала. Лариса восторженно начала рассказывать, какой я умный, как ценят меня на работе, какой у меня оклад по верхней сетке. Последний аргумент, видимо, смягчил «цыганку», и она показала в сторону стоящей в пяти метрах палатки:
— Спать будете там, отец поставил.
Выпитый коньяк вдарил в голову. Захотелось поразить «цыганку» своей доблестью.