К концу следующего дня они уже высадились у мыса Тибурон, откуда с новыми индейскими гребцами испанцы продолжили плавание вдоль берега. Узнав от местных жителей о нахождении губернатора Овандо внутри острова, они вскоре поспешили к нему с просьбой спасти Колумба и его людей из бедственного положения на недалекой Ямайке. Однако злобный Овандо не проявил даже элементарного человеческого сочувствия не только к ненавистному ему «выскочке-иностранцу», но и к своим страдающим в неизвестности и опасности соотечественникам. Лишь семь месяцев спустя, то есть в марте 1504 года, бесчувственный губернатор разрешил настойчивому Диего Мендесу отправиться в Санто-Доминго и зафрахтовать там судно.

Тем временем по истечении такого большого срока со времени отплытия группы Мендеса Колумб и оставшиеся с ним люди совершенно не знали о том, достигли ли посланные смельчаки Эспаньолы или погибли, не передав их просьбу о спасении, и пребывали в мучительной неизвестности за свою судьбу. Тяжелые условия жизни содействовали росту недовольства и подготовке бунта при подстрекательстве со стороны совершенно бездарных и неспособных на серьезные дела братьев Паррос, навязанных Колумбу в плавание одним очень влиятельным придворным. Это они начали распространять слухи, что Адмирал отбывает на Ямайке королевское наказание и не хочет с нее уплывать, удерживая остальных против их воли, и целую серию других небылиц.

Созданная таким образом напряженность вылилась в бунт против Колумба в первые дни 1504 года, когда 48 мятежников на 10 каноэ отправились вдоль берега на восток, грабя по дороге встречавшиеся индейские поселения. Однако уже в начале пути они столкнулись с сильным встречным ветром и были вынуждены спешно вернуться, выкинув за борт все награбленное и большинство индейских гребцов. Позднее они предприняли еще две попытки перехода, но не смогли их осуществить, а, вернувшись, продолжали сеять смуту и еще больше отравлять тяжелую жизнь приходящих в отчаяние ожидающих их затягивавшегося спасения людей.

А люди начинали уже серьезно страдать от усугублявшегося голода, поскольку у индейцев не было достаточно продуктов кормить прожорливых, на их взгляд, как писал об этом сын Колумба, пришельцев такое длительное время даже за европейские безделушки, к которым они теряли интерес. Сами же испанцы, как ни удивительно, ничего не предпринимали, чтобы кормить самих себя охотой, рыбной ловлей или поиском диких плодов, не говоря уже о выращивании каких-либо овощей и фруктов. Чтобы вызвать местных обитателей на оказание помощи испанцам, Адмирал решил прибегнуть к «магическому» ходу.

Дело происходило уже к концу февраля 1504 года, а согласно имевшемуся у него нюренбергскому альманаху, в последний день этого месяца должно было произойти лунное затмение. Перед наступлением затмения Колумб собрал на палубе своей «Капитаны» касике окрестных племен и сообщил им, что Бог поручил передать им через него свое желание, чтобы индейцы снабжали испанцев продуктами питания, а в случае неповиновения. Он уберет луну с небес. При появлении луны ее вскоре стала закрывать темная тень, которая настолько перепугала индейцев, что те с плачем и воплями стали умолять Адмирала остановить наступавшую божью кару. Для большего эффекта Колумб удалился в свою кабину, а когда затмение должно было подходить к концу он вернулся на палубу и объявил перепуганным касике, что он получил обещание Всевышнего отказаться от своего намерения, если индейцы будут поставлять испанцам продукты. В ответ на полученное от вождей согласие затмение было «отменено», а их люди стали находить и регулярно приносить застрявшим на их земле пришельцам продукты питания.

Наступил конец марта. Начинался девятый месяц со времени отплытия Диего Мендеса на Эспаньолу, а Колумб и его бескорабельные экипажи по-прежнему оставались в неведении о его судьбе и все больше приходили в отчаяние за свое собственное будущее. Каково же было их несказанное радостное потрясение, когда вдруг на горизонте появился парусник, направлявшийся к их лагерю на берегу залива. Он вскоре остановился на небольшом расстоянии от берега, но, выяснив от имени Овандо положение застрявших в беде людей и, в частности, жив ли был Адмирал, прибывшая каравелла подняла якорь и отправилась обратно. Губернатор запретил брать кого-либо на ее борт из лагеря пострадавших. Однако брошенным на произвол судьбы путешественникам удалось получить от Диего Мендеса сообщение, что он делает все возможное, чтобы зафрахтовать в Санто-Доминго судно для их спасения. В порядке подарка он прислал своим товарищам две бочки вина и бочонок засоленной свинины. Теперь они по крайней мере знали, что Мендес удачно добрался до Эспаньолы, и могли надеяться на скорое освобождение из ямайского плена.

Однако после ухода каравеллы настроение испанцев резко упало, а противники Колумба во главе с братьями Поррас, обосновавшиеся недалеко от лагеря, решили выступить против него и захватить для себя прикованные к берегу парусники. В конце мая они завязали настоящую боевую схватку со сторонниками Адмирала, в ходе которой немало ее участников получили ранения и увечья, но положение осталось прежним.

К концу июня Диего Мендес наконец смог направить небольшой парусник на Ямайку и вывести оттуда всех остававшихся там испанцев. Это случилось ровно через один год и пять дней после их прибытия на этот остров.

Дряхлая и полуразрушенная каравелла, вызывая страхи всех находившихся на борту за ее выживание ввиду многочисленных поломок и течи, добиралась до Санто-Доминго целых шесть с половиной недель и прибыла туда в середине августа. Из примерно 100 человек, переживших невероятно трудное путешествие вместе со страшным годом страданий на Ямайке, лишь 25, включая Колумба, его сына и брата, 12 сентября продолжили плавание в Испанию. Все остальные люди, уставшие от опасностей морских переходов, решили остаться на Эспаньоле. Каравелла, нанятая Адмиралом, с большими трудностями прошла в Испанию длинный путь сквозь новые штормы и бури, потратив на него почти два месяца. В бухте Сан-Лукара- де-Баррамеда она появилась лишь 7 ноября 1504 года. На этом и завершилось самое трудное из четырех плаваний Колумба в Индии. Хотя ему не удалось выполнить главную задачу этого путешествия и найти пролив через новый континент, которого там и не существовало, он облегчил решение данной задачи, существенно сократив масштабы и места будущих поисков. Но новые открытия были сделаны и на этот раз: будущие Гондурас, Никарагуа, Коста-Рика, Панама и прилегающая к последней Колумбия. И как обычно, Адмирал вновь продемонстрировал свои непревзойденные таланты гениального мореплавателя.

Изабелла и Фердинанд получили посланное с Диего Мендесом донесение Колумба о его путешествии еще до возвращения Адмирала в Испанию, но оно не произвело на них впечатления, так как ничего интересовавшего их в нем не было. Возможно, поэтому они не удостоили его обычным приглашением прибыть ко двору для личного доклада. Но, видимо, более серьезной причиной этому была еще ранее начавшаяся тяжелая болезнь королевы. Изабела скончалась в Сеговии всего через три недели после завершения последнего плавания Колумба. Он глубоко переживал ее смерть, сознавая, что в ней он потерял своего главного сторонника и покровителя. Именно благодаря ее заинтересованности и поддержке Адмирал смог осуществить свою «безумную» идею и совершить все свои замечательные плавания, ознаменовавшие открытие новых земель в Новом Свете.

Теперь Колумб поселился в Севилье, сняв для себя отдельный дом. Он продолжал болеть и переживать свое игнорирование со стороны королевского двора. Он смог получить полагавшуюся ему часть золота, собранного в последнем плавании, вернуть вызволенное из рук Бобадильи богатство, привезенное ему Карвахалем, а также те большие деньги, которые были переданы с Эсапаньолы. Адмирал стал действительно богатым человеком и мог оставить большое наследство своим сыновьям, но считал, что ответственные правительственные чиновники его обделяли, нарушая его соглашения с королями под их прикрытием. Поэтому он энергично продолжал свою многолетнюю тяжбу с короной, отстаивая свои, как он считал, законные интересы.

Однажды Адмирала навестил уже известный тогда его соотечественник Америго Веспуччи, бывший в ту пору на службе испанской короны и побывавший в Индиях. В письме к своему сыну Диего Колумб доброжелательно отозвался об этом человеке, именем которого всего лишь через один год на одной из карт открытых им земель будет обозначено название нового континента.

К маю 1505 года Колумб почувствовал себя несколько лучше, чтобы предпринять верховую поездку на север Испании в Сеговию, где продолжал находиться Фердинанд. Король оказал великому мореплавателю прием, достойный его высокого положения, и предложил назначить судью-посредника для рассмотрения его неурегулированных претензий к короне, но при условии отказа от его самых высоких титулов вице-короля и Адмирала. Фердинанд пытался также склонить Колумба к отречению от всех его титулов и привилегий, предоставленных ему по ранним соглашениям, в обмен на большое поместье и крупную пожизненную ренту. Однако гордый генуэзец решительно отказался от этих предложений, считая их несправедливыми и нечестными, твердо настаивая на соблюдении короной взятых по отношению к нему письменных обязательств, скрепленных королевской печатью. Фердинанд предал забвению дело Колумба, который проследовал за ним потом в Саламанку и Вальядолид, но Адмирал продолжал верить в неизбежность торжества справедливости и, составляя свое завещание, включил в него и распоряжения, основанные на удовлетворении его иска перед короной.

Прошел еще целый год в ожидании королевского решения, когда в Испанию вернулась принцесса Хуана, бывшая замужем за герцогом Бургундии Филиппом Красивым. Ее приезд был связан с получением после смерти Изабеллы материнского титула королевы Кастилии. Колумб, к которому Хуана вслед за матерью относилась с определенной симпатией, рассчитывал на ее содействие в своем деле перед короной. Но к этому времени он уже был прикован к постели и не мог покинуть свое скромное жилище в Вальядолиде, что и побудило его отправить на встречу с принцессой брата Бартоломео. Пока Бартоломео находился в поездке, состояние Адмирала заметно ухудшилось, и 19 мая 1506 года он выразил свою последнюю волю, завещая своему старшему сыну Диего свое основное наследие, включая главные титулы, поручив ему по своему усмотрению позаботиться о всех остальных родственниках. 20 мая Колумбу стало еще хуже. К нему прибыли сыновья Диего и Фердинанд, младший брат Диего, верные соратники Диего Мендес и Бартоломео Фиески и ряд друзей. Вызванный родными священник отслужил молебен, а после заключительной молитвы великий первооткрыватель скончался.

Похороны гениального мореплавателя, открытия которого сделали Испанию самой богатой и огромной империей того времени и радикально изменили историю всего человечества на века, были игнорированы короной и верховными чинами церкви. Он был похоронен во францисканском монастыре Вальядолида, но впоследствии его останки перезахоронялись на Эспаньоле и Кубе и лишь потом снова вернулись в Испанию.

Хотя Новый Свет с 1507 года называется Америкой, 12 октября каждого года — день высадки великого мореплавателя и первооткрывателя на острове Гуанагани — празднуется во всех странах этого континента как день Колумба, как день открытия Америки. Христофор Колумб умер, веря, что земли, которые он открыл, были восточной оконечностью Индии. И, конечно, он не мог иметь никакого представления о размерах того гигантского континента, который встретился ему на пути.