— Это сложно не заметить, как вы друг на друга смотрите. Особенно все те дни, которые я наблюдала за вами. Я не знаю, что у вас стряслось. Но и не буду на тебя давить, но если ты захочешь со мной поделиться, то я тебя выслушаю.
— Я сильно обделался, мам.
— Поэтому ты считаешь себя ужасным человеком, Джей?
— Нет, — мне не очень хотелось говорить об этом вслух, но, пожалуй, сейчас то самое время. — Я много лет считал себя монстром, — она остановилась, а я тяжело выдохнул и продолжил. — Потому что я сын своего отца. Потому что я боялся и боюсь, что стану таким же человеком, который причиняет боль своей семье. Я боюсь ударить Тео, мам…
Мама не сдвинулась ни на дюйм. Её плечи затряслись и она закрыла лицо руками. Я попытался её позвать, но она не откликнулась. И я разозлился на себя ещё больше из-за того, что затеял этот разговор. Наконец, мама повернулась, смахивая слезу, подошла ко мне.
— Прости меня, — её серо-голубые глаза вновь наполнились слезами, и я обнял маму. — Мне следовало давно уйти от твоего отца. Я столько боли тебе причинила, Джейсон. Если бы я только знала, что ты столько лет мучаешься от этих мыслей.
Я перестал обнимать маму и посмотрел на неё.
— Дора считает, что я никогда не стану точно таким же монстром.
— И она права. Ты не ужасный человек, Джей. И ты никогда не будешь, как твой отец. Внутренне вы разные люди. Абсолютно.
— Но я уже причиняю боль тем, кого люблю.
— Ранят больнее всего близкие и любимые люди. Мы ставим перед ними самые высокие ожидания и требования, нежели к незнакомцам и малозначительным людям. Это нормально. За болью стоит любовь. А вот за равнодушием. Ничего. Вот что надо бояться. — Мама улыбнулась. — Я просто хочу сказать, что ты не монстр. В тебе достаточно силы духа, чтобы делать выбор в пользу света, борясь с внутренними демонами.
После её слов я расправил плечи, как будто оттуда откололся большой кусок айсберга, который тянул меня все эти годы вниз. Я почувствовал, что не смотря сейчас на то, что я всё испортил по отношению к Тео. У меня хватит сил, чтобы все исправить. И терпения, чтобы смиренно подождать, когда она распутает тот клубок из чувств, который успел запутаться. Наверное, каждому человеку в той или иной мере хотя бы раз в жизни нужно время, чтобы понять, что он чувствует.
Надеюсь, после этого я одержу победу и по праву смогу назвать её своей.
— Спасибо, — сказал я, улыбнувшись.
Глава 28. Теодора
Да, я как последняя трусиха всё бросила и сбежала! Вернее, улетела обратно в Сиэтл.
Улетела подальше от всех. Думала, получится и от самой себя, но тут я просчиталась. Правда, было страшно лететь.
Я и отключила телефон, как только моя нога коснулась земли и включала его только пару раз в день. Моя лента превратилась в галерею из свадебных фотографий и комментариев под этими же самыми фото. Но не было ни одной фотографии от Джейсона, как ни одного звонка или сообщения. Видать он и впрямь старается не давить на меня и дать время, чтобы я тщательно все обдумала. Честно? Я ему была благодарна, как и за то, что он не ринулся за мной в аэропорт. Боюсь, это только бы всё усложнило.
Но сегодня я возвращаюсь снова на работу, в свой привычный ритм.
Я включила телефон и тут же посыпалось куча уведомлений. Мне много раз писал Роберт с извинениями, но ни разу не упомянул Джейсона в своих сообщениях. Но я так и не ответила ни на одно, а только прочитала. Понимая, что это может раздражать и заставлять моего брата волноваться обо мне. Но у меня словно не осталось сил, а уж тем более какого-либо желания, чтобы отвечать на них. А его звонки я просто игнорировала. Как игнорировала и звонки остальных, если они были не по работе.