— Что ей надо время в себе разобраться. И ты поймёшь, что она имела в виду.

Я со всей злостью пнул воздух и без каких-либо сил мои руки повисли, а голова показалась настолько тяжёлой, что с лёгкостью упала на грудь.

Мне хотелось злиться. В первую очередь на самого себя. Будь я изначально хотя бы на йоту адекватным и без тележки того дерьма, который тяну за собой практически всю свою жизнь. Может быть, сейчас всё было бы совсем по-другому.

Я просто всё испортил.

Глаза защипало, и я сжал кулаки. Со стороны я, наверное, выглядел весьма жалким. Побитый, грязный, с разбитой губой и фингалом под глазом, сожалеющий обо всем на свете.

Я услышал, как мама подошла ко мне, пока я стоял и не в силах поднять голову.

Она нежно провела по моим волосам.

— Сильно болит?

— Да.

Я не знал точно, что именно она имеет в виду.

— Мам, кажется, я ужасный человек.

— Кто тебе это сказал?

Ну вот, я услышал тревожные нотки в её голосе.

Она обхватила моё лицо обеими руками и заставила поднять голову. Её глаза, которые были точно такими же, как и мои бегали по лицу и пытались разглядеть весь масштаб трагедии.

Я цокнул языком.

— С Робом немного повздорили. Бывает. Тебе незачем волноваться.

Она покачала головой.

— Вам почти тридцать, а ведёте себя до сих пор как маленькие дети, — мама устало вздохнула. — Тебе надо показаться доктору.

— Через пару дней всё пройдёт и заживёт.

Что не скажешь о том, что творилось у меня в душе.