– На днях я приду сюда с одним человеком. Будь начеку, – предупредила она. – Я не знаю что он закажет, но требуется легкое отравление…

– Это опасно, госпожа. Здесь все-таки ресторан.

– Знаю, что ресторан, а не богадельня. Но не всякому русскому желудку подходит ваша кухня. Вот что требуется, понятно? Он должен почувствовать недомогание минут через двадцать после того как поест.

– Это сложно, госпожа, – улыбался Хуан Жэнь, – невозможно рассчитать.

– А ты попробуй. Ты ведь мастер на подобные штуки.

– Он пожалуется хозяину, и меня прогонят.

– Не пожалуется. Я его уговорю. А ты мне дашь какой-нибудь лечебный настой, чтобы он потом почувствовал себя на седьмом небе…

За соседний столик уселась молодая пара. Пекинское новогоднее шоу подходило к концу, перенесшись из телевизионной студии на берег океана. В первых лучах восходящего солнца маленькая девочка демонстрировала всей стране упражнения ушу. Старик с тросточкой теперь почему-то подносил кулачок к глазам.

Хуан Жэнь отбыл на кухню.

Марку в этот день не работалось. Сцена, разыгравшаяся в салоне его машины, не выходила из головы. В первый миг, когда он увидел в руке девушки пистолет, по телу прошел озноб. Дядя Коля, конечно, порядочная свинья, но кому дано право судить? Каждый сам за себя в ответе.

Он считал Аиду интеллигентной девушкой. Конечно, со своими причудами. А как же без этого? Он тоже с причудами. Оказывается, она с детства знает – она сказала – правила какой-то игры, о чем не подозревает даже брат Родька.

Майринг сослался на недомогание и покинул аптеку на час раньше, поручив своему заместителю решать все возникающие проблемы.

После работы он должен был забрать из детского садика Андрейку и привезти его в «Коко Банго». Люда обычно работала допоздна, и он частенько помогал ей: все-таки племянник. Его собственные дети уже ходили в школу. Марк довольно рано женился, еще на третьем курсе института Жену звали Ирина. Тоже медичка, и тоже теперь в фармацевтическом бизнесе. Она-то и является его заместителем. Вот уж кому он ни слова не скажет о предпринятом расследовании.

Ирина сразу начнет бить во все колокола. Ей не нравится эта история с кузеном.

А кому нравится? И его отношения с Людмилой вызывают у нее подозрение. Она ревнует даже к Андрейке. На днях он привез мальчика домой, чтобы познакомить со своими детьми. Так Ирина закатила ему сцену. «Может, это вообще твой ребенок?»

Вот до чего договорилась! И откуда в ней столько злости и подозрительности?

Раньше, в полуголодные студенческие годы и когда только начинался его бизнес, ничего подобного она себе не позволяла. Неужели считает, что Андрейка посягает на их материальное благополучие?

Люда даже не догадывается о его семейных коллизиях. Она женщина скромная и в некоторых вопросах очень щепетильная. Если Ирина когда-нибудь сорвется и выскажет ей все, та, не задумываясь, вернется на родину. Так уже было пять лет назад, когда она, будучи беременной, сбежала от Виктора. Марку бы этого не хотелось. Почему? Трудно сказать. Неделю назад она доверила ему ключи от своей квартиры, когда вспомнила о кассете. Такое доверие сближает людей.

Кассету с голосом Виктора ей вернул следователь. Она сказала ему об этом утром, в кафе, дождавшись, когда Аида ушла по своим делам. Он захотел тут же послушать песету, и Людмила, не задумываясь, вложила в его руку ключи.

Однако ничего нового он не услышал. То, что Виктор был в отчаянии, он знал и без кассеты. Ему показалось странным, что кузен больше ничего не надиктовал. Передумал? Стер? Тогда зачем было оставлять первую фразу? Может, стер кто-то другой? Следователь? Глупо. Виктор вряд ли являлся носителем государственной тайны. А что, если это сделал убийца? Наверняка, звуковое письмо каким-то образом касалось его.