– Аида, прекрати! – встрепенулся Марк.

– Успокойся, Марик. С такими иначе нельзя. Я тебя предупреждала…

– Беда с этими бабами, молодой человек, – пожаловался Майрингу дядя Коля, вытирая кровь с поцарапанной щеки, – одна другой чище! А я ведь, между прочим, под Сталинградом врукопашную…

– Кому ты заливаешь, мудило? – засмеялась девушка. – Да в сорок третьем тебе еще и пяти лет не было! Иначе сидел бы на пенсии, а не лазал по крышам! А что ты там насчет баб проблеял? «Одна другой чище?» Тебе баба заказала эту копию? Ну что, в рот воды набрал? Еще раз врезать?

– Так я и говорю, что баба.

– Уже теплее, дядя Коля. Как зовут бабу?

– А я почем знаю? Она не называлась. Нож к горлу приставила, езжай, говорит, и привези, а иначе хана. Правда, оплатила поездку и на вознаграждение не поскупилась. Пятьсот «зелененьких» на дороге не валяются!

– А она говорила, зачем ей понадобилась эта копия? – вмешался Майринг.

– Не-ет! Ни хрена! Будет она со мной делиться своими секретами!

– Какая она? Описать можешь?

– Молодая, шустрая… Не сестричка ли твоя? – Николай Степанович повернул голову и впервые как следует рассмотрел Аиду. – О! Даже похожи чем-то!

Хотя мне нынче все девицы на одно лицо! А потом, та была иностранка. Финка, скорее всего. Правда, финки в основном страхолюдные, а эта красавица. Глаз не оторвешь. Глазища у нее зеленые! Я раньше думал, таких в природе не бывает.

Видать, ошибался.

– Блондинка? – опять спросил Марк.

– Я же говорю, финка.

– Как ты это понял?

– Акцент. Очень сильный акцент.

– Ты можешь отличить финский акцент от эстонского или от шведского? – продолжала донимать его Аида.

– Куда уж мне! Но на вид финка. Точно, финка. Даже не сомневайтесь. Я их за свою жизнь много повидал.

– Так сам же говоришь, они – некрасивые, а эта – раскрасавица.