– Я уже сказала: поговорить с полицией, дождаться, пока все уляжется, а потом – уехать. Вместе.

Он закусывает губу, морщась, словно от боли.

– Зачем тебе это?

– Ну как же… Ты мне подходишь. Ты сильный, мужественный, у тебя есть характер. И, возможно, я жду от тебя ребенка.

– Что?!

Непонятно, чего в его взгляде больше – неверия, радости или страха. Наверное, всего поровну.

– Я просчитала все по дням. У меня сейчас овуляция. Ты пришел в самую подходящую ночь. И я буду рада, если все получится. Очень. Я так и планировала.

– Ты безумна, – стонет он, ероша руками густые волосы.

– Вовсе нет. Просто я хочу покоя. Семьи. Хочу быть с тобой и родить девочку. И чтобы у нее были красивые, длинные косы. И хорошее, светлое детство, которого не было у нас с тобой. Чтобы мать не била ее, не унижала, не калечила…

Мы молчим. И молчание наше плотное и тяжелое, как расплавленный металл. Не выдержав его напора, Вова роняет лицо в ладони. Плечи крупно дрожат. Неужели плачет? Странно, мои щеки тоже как будто бы мокрые…

– Вова, – шепчу, подойдя близко-близко, кладя подрагивающие ладони поверх его пальцев. – Ты нужен мне. Нужен, как никто. Я понимаю тебя, чувствую. Уверена, и ты тоже. С первой нашей встречи я поняла, что мы должны быть вместе. Ты и я. И наша девочка.

Он молчит, вбирая каждое произнесенное слово, впитывая каждый вздох, сорвавшийся с губ.

Я же продолжаю, потому что уже не в силах остановить поток, рвущийся изнутри:

– Все сложно, очень сложно, но я справлюсь. Мы справимся. Одиночество – вот настоящий убийца. Не я. Именно оно рушит все, ломает души, иссушает. Так случилось с моей мамой. Она высохла, огрубела, утратила то, ради чего должен жить каждый человек. Каждое живое создание! Она лишь гналась за химерой, заставляла и меня делать это. Ей не нужно было счастье, ведь его так сложно ваять из жесткого, неприглядного камня жизни, тем более в окружении таких же иссушенных людей. Быть счастливым – это тяжелый труд. Даже нет, это постоянная война с собой, с суровым враждебным миром, со своими демонами. Поэтому проще избрать миражи и гоняться за несуществующими идеалами. Так сделала мама. Она перестала видеть реальность. Меня перестала видеть! А ведь у нее ближе меня никого не было… Но с нами такого не случится! Мы поможем друг другу. Создадим вместе свой кусочек рая…

– Замолчи… прошу…

Он отстраняется, всхлипывая.

Мои слова, коснувшиеся самых потаенных глубин одинокой души, терзают его. Я вижу: об этом он мечтал, как и я. К этому всегда стремилось его жаждущее любви сердце. Любить, быть любимым, жить, сея жизнь и свет, преумножать любовь, а не страдания.

– В жизни все нужно добывать, само в руки ничего не падает. И иногда ради счастья приходится приносить большие жертвы. Непомерно большие… Но мы будем вместе, и все плохое станет лишь темным закоулком памяти, – говорю, пытаясь дозваться до его разума.

– Закоулком, полным трупов ни в чем не повинных людей? – кричит он сквозь слезы. – Почему? Почему ты делала это? Как это связано с тем, что ты сейчас говоришь? Мы ведь действительно могли бы быть счастливы, если бы не ты!

Снова этот вопрос без ответа: почему?