Вика обернулась, но молчала.

— Ведь прямых указаний на крысу в текстах нет, — настаивал я.

— Прямых, конечно, нет, — хмыкнула тетка, доставая из посудного ящика тарелки для пиццы.

— Паша знает не только белорусский, но и украинский. Он соврал тебе, что не знает. У него акцент. Он переводит сразу на два языка и вставляет украинские слова. — Я выкладывал накопленные аргументы, как картежник кладет на стол карты, уверенный, что собрал флеш-рояль.

— Бред, — наконец проговорила Вика, выслушав мои новости. — Ты зачем набухался с местными?

— При чем тут «набухался»? Я уже в порядке.

Она покачала головой безо всякого выражения на лице, словно китайский болванчик, но все-таки ответила:

— Белорусский язык строго не кодифицирован. Могут быть переходные диалекты. Если ты думаешь, что я не заметила мелодику и фонетику, то ты ошибаешься.

— Возможно, но Паша сейчас говорил про купоны, которые приносил матери. Ну так вот, купоны были введены на Украине в тысяча девятьсот девяносто первом году и стали постепенно уходить из оборота после девяносто второго, когда впервые напечатали гривну. В Белоруссии в это время печатали знаменитых «зайчиков» и «белочек».

Все, конец игре, банк мой. Виктория сощурилась и наконец взглянула с неподдельным интересом.

— Подслушивал? — спросила она, впрочем, без осуждения в голосе.

— Так получилось.

Она долго смотрела на меня, о чем-то думая.

— М-да, бобруйская шкатулочка с двойным дном этот наш Паша-Пашенька. Думаешь, он хочет использовать нас втемную? — Виктория устало вздохнула.

Я не знал, что на это ответить, и только напомнил о том неоспоримом факте, что о крысе мы знаем лишь со слов самого Павла Кнопкина.

— Устала чудовищно. И замерзла. Какой-то абсурд — замерзнуть на экваторе, — пробормотала Вика вместо ответа, кутаясь в плед.

Я достал пиццу из микроволновки. Как ни странно, есть совсем не хотелось, хотя, судя по ощущениям, было уже не то что пора, а даже слегка поздновато. Голова казалась размером с перезрелый астраханский арбуз.

— Обогревателя не будет.

Вика махнула рукой.

— Допустим, Паша скрывает знание украинского языка. Допустим, что это даже его родной язык. Вопрос: почему скрывает? Тут, по-моему, ты просто что-то напутал со своим списком Сводеша, — она снова вернулась к теме. — А вот про совет директоров — это интересно и очень даже подозрительно, ты совершенно прав.