— Просто идеальное оказалось убийство, — проговорила Виктория. Мы не виделись с самого приезда с океана, и последние новости я узнавал либо по эсэмэс, либо по телефону.

Подобный способ передачи информации не шел ни в какое сравнение ни со скайпом, ни с мессенджерами и вызывал большие вопросы к информационному обмену между людьми в конце двадцатого века. Обо всех предыдущих веках в этом смысле даже страшно было думать. Если коротко, я почти ничего не знал и был в курсе о ходе операции только в самых общих чертах.

— Варгас и тут все рассчитал. Представляешь, этот финансовый, с позволения сказать, деятель перевел деньги якобы в качестве калыма за невесту на офшорные счета, которые оформил на имя своей Покахонтас. Снял деньги по доверенности и испарился. А девушку убил якобы ее любовник — гольф-тренер, с которым сам же Варгас ее и свел некоторое время назад. Тренер, конечно, тоже исчез, а сеньор Варгас, получается, оказался совсем не при делах. Ну просто святее всех святых. А в остальном — гений финансовых преступлений.

— Да, вы с Пашей времени даром не теряли, — ответил я, имея в виду, что они доискались практически до всего, но Вика подумала о чем-то своем, потому что хмыкнула как-то весьма неопределенно.

— Значит, Варгас давно вынашивал план своего исчезновения? — поинтересовался я, чтобы оставаться деликатным, хотя вопрос о Варгасе не был сейчас в числе моих приоритетных интересов.

— Да, около полугода назад начал заниматься. Как только проигрался на бирже в пух и прах.

— А должность директора «Гранде-Трафико»?

— У него такие долги, что этот доход оказался каплей в море. Он бы лишился всего. Сеньор Варгас принимал огромные вклады для игры на бирже. Местные жители, зная его удачливость и искренне веря в тот образ богача и любимчика фортуны, который он усиленно создавал, доверяли ему свои сбережения не хуже, чем в девяностые россияне относили свои кровные всевозможным Мавроди. Но в итоге Варгас проигрался, что называется, до исподнего, вплоть до того, что заложил всю свою недвижимость и часть принадлежащих компании «Гранде-Трафико» акций. Поэтому предложение японцев о нескольких миллионах долларов было воспринято им как большая удача. За свою репутацию, как и за золотой парашют, Варгас уже все равно не волновался, первое было уже не спасти, а второе ему не светило, его бы выгнали без цента, как только обнаружился бы факт того, что он заложил акции компании. Так что Пашино предположение о его невовлеченности по этой причине и было самым слабым звеном, оставившим Варгаса вне подозрений до самого конца. Та самая лакуна, которую мы не учли. Ну а дальше все было по схеме. Обналичив деньги своей убитой жены, последних доверителей по биржевым делам и продав некоторую оставшуюся незаложенной недвижимость, пышный господин Варгас в одночасье сдулся, сделав ручкой всем своим соотечественникам. Кстати, знаменитый «Роллс-Ройс» остался единственной ценностью господина Варгаса на территории Эквадора. Пожалуй, это только один момент, в котором он просчитался.

Кажется, чай помогал адаптации, потому что сделав несколько глотков, я почувствовал себя значительно лучше. Мы посмотрели друг на друга. Вика выглядела хорошо, только глаза немного припухли и покраснели. Впрочем, на такой высоте немудрено.

— Ты летишь со мной в Россию или с ним в Торонто? — наконец решился спросить я напрямую.

Она посмотрела в сторону и вместо ответа поинтересовалась, лучше ли мне. Мне было не просто лучше, а значительно лучше. Мне было хорошо, просто прекрасно. Я встал в полный рост и даже с удовольствием попрыгал на месте.

— В этот чай добавили немного листьев коки, — сообщила Вика. — Не знаю, чем тебя поили твои друзья на шайтан-автобусе, но на самом деле трава коки в малых дозах придает сил и помогает адаптироваться к высоте. Всего лишь.

— Да, Хорхе мне уже рассказывал о чудесных свойствах этого напитка, который, к сожалению, все же засвечивает тестер на наркотики.

Виктория закатила глаза.

— Да уж, индейские рецепты довольно спорные, так что второго стакана такого чая бледнолицым тут не продают. А теперь пойдем кататься на ламах!

Шли мы недолго. Я старался не смотреть вниз на размазанный по долине Кито, зажатый между горных хребтов, потому что голова все еще кружилась и я боялся свалиться с тропинки, которая вела все выше в гору. На одной из перевалочных площадок нас встретили двое индейцев. История с костюмом Вики прояснилась. Здесь давали напрокат не только пончо со шляпами, но и лам, лошадей, горные велосипеды и даже улыбчивых индейцев, в полной экипировке готовых как к фотосессиям, так и быть провожатыми на вершину вулкана Пичинча, который в эти дни был тих, спокоен, как ягненок, и даже не покуривал.

— Нет, нет, там шесть тысяч метров, — замотала головой Виктория. — Это в тебе чай из коки сейчас говорит, а не здравый смысл. Поэтому давай без альпинистского фанатизма.

Индейцы тут же организовали для меня пончо, нахлобучили на голову шляпу и дали в руку уздечку одной из лам с большими прекрасными грустными глазами, которые однозначно знали об этом мире побольше нашего. Пригревшись внутри своей шерстяной накидки, я и вовсе воспрянул духом, но садиться на бедного горного ослика не решился. А вот Виктория уселась безо всякого седла, примяв густую, пахнущую барашком шерсть, после чего мы отправились дальше по тропе втроем: я вел под уздцы ламу, Вика с комфортом ехала верхом, вокруг — картина из приключенческих романов детства.

— Так что ты решила? — снова вернулся я к вопросу, который начинал интересовать меня все больше в свете того, что самолет вылетал уже через четыре часа.

— Есть только две возможности, — сказала Вика, когда мы остановились метров через двадцать, потому что шею снова начало ломить, а дыхание сбилось. — Либо мы одиноки во вселенной, либо нет. Обе одинаково ужасны.