— Господин желает тебя видеть, — надменно произнёс мужчина. Увидев, что тот не торопится вставать, он добавил сквозь зубы, — не заставляй его ждать.

Юноша подчинился. Слова прислуги ножом вошли в его сердце. Ещё вчера этот человек был готов лебезить перед ним и сдувать пылинки, а сейчас надулся, точно жаба и ведёт себя так, словно он теперь благородный, а Марис простой грязный попрошайка с улицы. Впрочем… теперь это было недалеко от истины. Парень побрёл в сторону кабинета отца. Ему вдруг вспомнился его путь к трибуне в зале суда и он вновь почувствовал себя словно на дороге к эшафоту.

Обстановка в кабинете главы города была такой же строгой, как и его хозяин. Здесь не было ничего лишнего. Добротный деревянный стол, стойка для доспехов и оружия, несколько стульев для возможных гостей и два стеллажа со свитками и книгами. Мужчина сидел за столом и сосредоточенно что-то писал. Услышав шарканье ног по полу он поднял голову, взглянул на сына, велел тому сесть напротив себя и взмахом руки прогнал слугу. Тот сию же секунду поспешил исчезнуть, захлопнув двери с другой стороны.

Мужчина отложил писчие принадлежности и, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на сына. Он ничего не говорил, в кабинете царило молчание и с каждой минутой Марис чувствовал себя всё хуже и хуже под отцовским взглядом. Чувство вины жгучим пламенем съедало его душу, заставляя смотреть в пол, не смея поднять глаз на родителя. Это молчание, столь красноречиво выражающие всю степень отцовского неодобрения, было больнее, чем презрение всей прочей родни.

Послышался тяжелый вздох и грозный, всегда собранный и серьёзный глава города слегка осунулся, в одно мгновение превратившись из сурового патриарха в усталого мужчину. Он прикрыл глаза, помассировал их пальцами и снова взглянул на сына, не в силах понять, где он допустил ошибку. Как патриарх, он обеспечил его лучшими учителями, дал всё, о чём можно было мечтать в этом Городе, всегда старался выкроить время для общения… и всё равно, этого оказалось недостаточно.

— Чэнь? — тихий голос отца разорвал давящую тишину.

— Да, — так же тихо ответил Марис. Горан поморщился, изо всех сил стараясь не застонать от досады.

— Врагу подарили невесту, — скривился мужчина. Все эти шевеления сына с помолвкой девчонки прошли как-то мимо него, и теперь лишать клана ещё одного перспективного бойца из-за глупых предрассудков главе не хотелось, — ну про его успехи с контрактом ты хоть не соврал?

— Нет. Отец…

— Ничего не говори, — прервал его Горан, — я не собираюсь слушать оправдания и бесполезное сотрясание воздуха. Через три дня тебя не должно быть в городе. И я бы не советовал тебе затягивать с выходом. Ты больше не горожанин и закон тебя отныне не защищает.

Марис слушал слова родителя молча. Он смотрел в пол. Отцовская речь была подобно кнуту, хлестающему его по спине с каждым словом.

— Смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю, — не выдержал, наконец, мужчина.

— Прости, отец, — прошептал парень, впервые за долгое время посмотрев на родителя. Огромных трудов стоило юноше не отвести глаз. А всё потому, что вопреки его ожиданиям, во взгляде Горана он почувствовал не злость и не осуждение, а лишь глубокую печаль и усталость.

— Поздно извиняться, — покачал головой тот, — ты свой выбор сделал. Как отец, я лишь обязан позаботиться о тебе в последний раз.

Сказав это, мужчина поднялся со стула и подошёл к стойке с доспехами. Несколько долгих секунд он рассматривал их, после чего покачал головой.

— Ты получишь доспехи своего дяди из семейного хранилища. Они должны будут хорошо сесть на тебя после подгонки. А также кое-что ещё… — мужчина наклонился и, под ошарашенным взглядом сына взял с полки ножны со своим мечом.

Сердце юноши забилось быстрее. О клинке главы в городе ходило немало слухов. Это было легендарное оружие, способное творить в руках владельца невероятные вещи, а также знак очень и очень высокого статуса. Он никогда не видел этот меч обнаженным, но слышал, что ещё его дед однажды поразил им гигантского ящера, шкуру которого не могло пробить ни одно копьё. Странные магические знаки на ножнах и огненный рубин в навершии эфеса лишь подчёркивали дороговизну этой могущественной вещи. Марис не знал, зачем он вдруг понадобился отцу, в голове парня промелькнула даже паническая мысль о том, что родитель решил таким образом смыть с семьи его позор, однако, реальная причина превзошла все его догадки.

— Ты должен был стать главой клана Морето и следующим его хозяином, — Горан с заботой погладил рукой тёмные ножны, его губы тронула слабая улыбка. Похоже, с мечом у мужчины были связаны какие-то приятные воспоминания, — им владел ещё твой прадед. Меч перешёл к нему от самого основателя нашей семьи. И сейчас… пришло время передать его тебе, — серьёзно посмотрев в глаза сыну, мужчина двумя руками протянул ему оружие.

— Но… почему? — только и смог выговорить Марис, полностью обескураженный таким неожиданным и невероятно странным поступком.

— Судьба этого клинка — переходить от отца к старшему сыну, — спокойно пояснил мужчина, — мой отец передал его мне, а сейчас я передаю его тебе. Такова традиция нашей семьи, что идёт от самого Основателя. И я не посмею нарушить волю предков, хоть и очень хочу. Это мой последний подарок тебе, Марис.