Андрея ее слова привели в некоторую растерянность. Он и сам считал Еву сильной женщиной, и хорошо знал, как она не любила, когда на нее пытались давить. Она, конечно, терпеливо относилась к насилию над нею триумвирата, но только потому, что извлекала для себя максимум выгоды.

Он не раз порывался рассказать Еве о том, что Ольга в его руках. Иногда ему казалось, что Ева догадывалась, так как некоторые ее высказывания будто намекали на это. Но все-таки прямого разговора между ними не происходило. А догадки ровным счетом могли ничего не стоить.

Слова Ольги попадали в цель. Сомнения Андрея усилились. Он не любил себя, когда начинал сомневаться. Он всегда в молодости действовал решительно и безоглядно. А теперь, наверно, стареть начинал, стал придавать значение сомнениям. Ольге удалось нажать еще на одну больную мозоль:

— Ты же смелый человек, неужели ты так сильно не доверяешь Еве и боишься, что она не способна справиться сама?

Он помрачнел. Конечно, все было не так, как говорила Ольга. Он доверял Еве, даже больше, чем можно доверять женщине. Но никогда раньше не думал о том, способна ли Ева справиться с этой проблемой сама. Сложный вопрос, потому что Думилёва была непредсказуемой, а Дорчаков последнее время заметно охладел к Нарлинской. С одной стороны, как мужчину, это радовало Андрея, но с другой стороны, это был настораживающий сигнал. Теперь, правда, Антона больше нет, от него уже ничего не зависит. И Еве проще снова натянуть на себя одеяло. Однако на вопрос Ольги Андрей ответить затруднялся.

И потому, что это ставило его в тупик, он опять стал злиться. Вдобавок, показалось, что сильно разоткровенничался. Чего делать не стоило. Чем больше разговоров, тем больше возникает колебаний.

Неплохо бы полосонуть по ее шее ножичком. Ан, нет, лучше без крови, затянуть вокруг шеи шнурок. Можно прямо сейчас. Впрочем, лучше в машине, чтобы сразу отвезти и закопать. Мысли, крамольные мысли. Долбят мозг, разъедают.

Он нервно отбрасывал их. Как жаль, как жаль, что сейчас он не мог их осуществить! А так хочется отдать команду охранникам и увидеть масленые глаза Флинта, который непременно спросил бы:

— Попользоваться сначала можно? Душа истомилась.

И Андрей, как обычно, ответил бы:

— Поступай, как знаешь. Главное, дело не сорви!

И тогда Флинт отвел бы душу.

Ватюшков яростно заскрипел зубами.

Под лопаткой у Ольги кольнуло, стало трудно дышать, точно горло на самом деле перехватило тонким ремешком.

В это время, несколькими минутами раньше, в подъезд дома вошел высокий худой парень. Поднялся на площадку выше этажом и подождал напарника. Знаком показал ему немного задержаться здесь, а сам сунул руки в карманы куртки с капюшоном и шумно пошел вверх по лестнице. Шел, как ходят жители подъезда. Беспечно и рассеянно. Подходя к площадке нужного этажа, увидел около одной из квартир охранника Ватюшкова. Продолжал идти как ни в чем не бывало.

Охранник настороженно завел руку за спину, где за поясом был пистолет. Оценивающе окинул парня. Тот вытащил руки из карманов, как бы показывал, что безоружен. Охранник успокоился, расслабляясь. Их взгляды столкнулись. И в эту секунду из правого рукава парня скользнул нож, и пальцы крепко зажали рукоять.

Охранник не успел ничего сообразить, как лицо парня стремительно приблизилось к нему, и глубоко в живот вошел нож. Ноги охранника подогнулись, и он повалился на парня.

Тот выдернул у него из-за спины пистолет и осторожно опустил тело на пол. Снизу подоспел напарник. Худой вытер нож об одежду охранника и спрятал. Поднял ствол и кивком головы показал на дверь.

Напарник тоже выдернул из кармана пистолет. Прислонился ухом к двери, прислушался, медленно надавил на полотно, дверь подалась. Толкнул сильнее и ворвался внутрь. Метнул глазами по прихожей, увидел в кухне двоих человек. Не раздумывая, нажал на спусковой крючок.

Флинт успел вскочить с места и получил пулю в грудь, Сильвер лишь привстал, пуля вошла ему в голову.