Слезы застилали глаза Евы. Краска с ресниц поплыла по щекам. Но все это уже не имело никакого значения. Андрей взял ее за плечи и насильно оторвал от собаки:

— Что с тобой, красавица моя? Это же обыкновенный пес. Бездомный и безродный!

— У него была своя жизнь! — Ева испуганно смотрела на Андрея сквозь пелену слез.

— Кому нужна его жизнь? — как можно мягче заметил Ватюшков. — Что изменилось оттого, что его не стало? — он достал из кармана носовой платок и промокнул слезы Евы.

Прекратив плакать, она тяжело вздохнула:

— Да, ты, наверное, прав. Ничего не изменилось. Я просто устала. Я очевидно устала. Все в жизни происходит случайно, Андрей. Все мы бездомные и безродные в нашей жизни. Со всеми нами произойдет что-то похожее случайно. Как с этой собакой.

— Ты просто не остыла еще после спектакля! В тебе мучается героиня пьесы! — Ватюшков заботливо прижал ее к себе.

— Возможно, но мне так жалко собаку! — Нарлинская с грустью оглянулась на ее туловище.

— Никогда не жалей о том, что произошло! — Андрей потянул девушку к машине. — Тем более, если этого изменить нельзя! Забудь! У каждого свой конец. У собак — тоже.

Когда подъехали к ее дому, на душе у Евы было уже спокойно и ясно, точно не было случая с собакой. Она опять ощущала себя большой актрисой, способной покорить мир.

Следом к подъезду подкатил автомобиль с охраной. Один из охранников выскочил, быстро подхватил охапку цветов и понес наверх за Андреем и Евой.

Нарлинскую всегда, как ребенка, радовали цветы, особенно, когда их было много. Они давно для нее стали показателем ее популярности. Так хотелось, чтобы все вокруг обожали ее не только как талантливую исполнительницу ролей в спектаклях, но как неотразимую красавицу, на которую приходят в театр полюбоваться.

Если цветов было меньше обычного, то Еве не думалось, что роль сыграна хуже, чем могло быть, она сразу смотрелась в зеркало, и в голову приходило, что она, наверно, становится неинтересной, теряет красоту и внешнюю привлекательность. Это было для нее ужаснее всего.

В таких случаях цветы не приносили радости, они угнетали ее, и ей хотелось, чтобы их не было вовсе. Однако такие мысли были лукавством, поскольку без цветов от поклонников после спектаклей она себя уже не представляла. Если бы цветов не было совсем, она бы просто сошла с ума от этого.

Сегодня цветов было много. Сегодня цветы доставляли радость. И что это за слабость такая появилась у нее, когда увидала раздавленную собаку с вывалившимися кишками? Какая глупость. Зачем ей нужна эта собака? Нашла, чем забивать голову. Все прекрасно! Все изумительно хорошо! Все, как должно быть!

Сбросив в прихожей туфли, она прошагала в комнату. Настроение было приподнятым.

Андрей любовался ее изменившимися глазами, сияющим лицом. Он прошел в кухню, достал из холодильника неполную бутылку с коньяком, плеснул понемногу в бокалы и направился с ними к Еве.

Та успела наполовину раздеться, раскидав вещи по полу. Она неизменно делала так после спектаклей. Сбрасывала с себя все прямо там, где стояла и бежала в душ. Ватюшкову это нравилось. Его восторгу не было предела. Вид ее голого тела приводил Андрея в трепет.

Глядя на нее сейчас, он выдохнул:

— Ты очаровательна, красавица моя! — протянул бокал с коньяком. — За твой успех, моя красавица!