– Спасибо.
Нет, мне правда не хочется придавать отношениям с Рейчел-один какое-то значение, но я улыбаюсь как полная дура.
– У меня новый сотовый, позвони, встретимся. – Она протягивает мне светло-розовую карточку, на которой светло-голубым курсивом напечатан ее номер.
– Ладно.
Рейчел выплывает, и заходит Жанин. Она неодобрительно фыркает, кивая на карточку у меня в руках.
– Возвращаешься в клуб? – Она распускает волосы и вновь стягивает их широкой красной резинкой.
– Ага. Ура!
– Забавно, сейчас все так жаждут одобрения от обеих Рейчел, но лет через десять они обе будут состоять в несчастливом браке и рожать детей одного за другим. Надоело.
Жанин скорее всего права. Она прогибается назад, и я замечаю, что грудь у нее намного больше моей. Я рассказываю ей немного про Оливера, и она предлагает как-нибудь встретиться вчетвером, с ней и ее парнем-мотоциклистом.
– Давай дождемся, пока он меня поцелует, – говорю я, показывая ей номер, написанный у меня на предплечье.
Она проводит пальцем по цифрам.
– Так романтично. Он определенно хотел оставить след в твоей душе.
– Будем надеяться.
После урока английского мисс Грей отводит меня в сторону. На ней сегодня джинсы для беременных и свитер от «Гэп», которому на вид лет десять. Но отсутствие вкуса не делает ее худшим человеком. После смерти мамы я ходила в школу только из-за мисс Грей. Она подарила мне маленький ежедневник и посоветовала каждый раз, когда захочется поговорить с мамой, записывать туда свои мысли. Я ни разу не последовала ее совету, но книжечка до сих пор лежит у меня в качестве напоминания о том, что кому-то не все равно. Первые три недели я разговаривала только с ней. У мисс Грей каждый в классе чувствует себя единственным в своем роде.
Я показываю ей свои снимки.
– Это твое призвание! – театрально шепчет она.
– Мне подарили старинный фотоаппарат «Сэндс энд Хантер». Потрясающая вещь.
– Здорово. Ты бы не могла показать его в классе?
– Но он не имеет никакого отношения к английскому.
– Я сделаю исключение. Давай, это будет действительно интересно.