31. На кончину матери семейства

Привел я себе на мысль смерть Евы – и содрогнулся, объятый ужасом. Привел я себе на мысль час ее отшествия, – и вдруг напала на меня скорбь.

С глубокой горестью сказал я: «О, лучше бы не быть мне в числе ею рожденных! Тогда не мучительствовала бы надо мною смерть, не ужасал бы меня день отшествия».

От нее получил начало день смерти, за нее умираем мы. Что пользы оттого, что дана была она в подружие и в помощь Адаму?

Она навлекла смерть на чад своих, сделала, что умирают ее возлюбленные. О, как достоплачевен день ее отшествия, как горек час ее смерти!

При этом приходит на мысль смерть каждого человека, припоминаются страдания всех. Жизнь ее была для нас сетью, смерть ее стала памятником скорби.

Когда в день смерти исчезала уже крепость этой умершей, она, исполнившись печали и горести, призвала к себе и сынов, и дочерей, и сестер, и подруг своих.

И как только обвела она взорами окружавших ее, и увидела, что собрались ее возлюбленные, громко стала плакать и рыдать, до слез довела всех своими воздыханиями, возбудила в них скорбь горькими стенаниями и так начала свои жалобы:

«Что делать мне, дети мои? Насильно ведут меня отсюда».

«Кто же это разлучает меня с вами, возлюбленные? Кто же отторгает меня от вашей любви? Кто же уводит меня от вас, дорогие, горячо любимые дети мои?»

«Кто похищает меня из среды вашей, возлюбленные мои, тех, которых с великими заботами воспитала я? Ради вас я некогда утратила девство свое».

«А теперь не дозволено мне порадоваться на вас, которых родила и воспитала. Кто возвратит мне дни моего детства, годы моей юности, когда не было у меня ни детей, ни беззаконий, когда была я чиста от грехов и жила безбрачно?»

«Кто даст мне увидеть вас такими же, какими Саломия некогда видела любимцев своих?»