Прошло три месяца, ну по-местному звучит иначе. Я уже хорошо понимаю язык, ну, если на бытовые темы. Могу объясниться более-менее. Каждую минуту трачу на то, чтобы вжиться в местное общество. У меня просто выхода другого нет. Колечко то моё тю-тю. Когда меня принесли, на пальце его не было. Вариантов, что с ним произошло, несколько. Могли прибрать те караванщики, что подобрали меня. Но, учитывая, что даже на местный взгляд, оно смотрится очень неказисто, маловероятно.

Могло просто слететь с пальца, учитывая, что пальчики у меня сейчас тоненькие. Могло просто посчитать, что функцию выполнило и испариться, вернутся к хозяину, например.

В любом случае, на возврат рассчитывать не приходится. За это время я поднялся на ступеньку в кухонной иерархии. Мне доверили нарезать мясо, овощи и хлеб. Хозяин не успевает, а дебелая Арна занята на плите. Вот мне и доверили ножик среднего размера. Перед использованием я правлю на оселке лезвие, уж больно быстро тупится. Гостям понравилось, что я срезаю куски мяса и выкладываю порционными кусками на деревяных тарелках. Овощи тоже режу не пополам, как тут принято, а чтобы удобно было брать пальцами.

Свою каморку я освободил от всякого инвентаря, сбил низкий топчанчик. Теперь намного удобнее стало спать. Мой рабочий день начинается в пять утра. нужно успеть приготовить завтрак отъезжающим. Потом помочь Арне на кухне, она уже варит в огромном котле похлёбку. Ставит на очаг, я только подкидываю дровишки. Имеется на кухне дровяная печь. В ней пекут хлеб, это сам хозяин занимается. Он же следит за мясом. Крутит вертел новенький пацанчик, несколько недель у нас. Сам прибился, пришёл еле живой от голода. Сейчас делает то, чем недавно я занимался.

У меня перед обедом есть пару часов, которые я использую с толком, бегаю на речку. Она неширокая, но быстрая. Вода бодрящая, недалеко холмы, оттуда и течёт. Но ванны с горячей водой поблизости не наблюдается, поэтому я раз в пару дней моюсь в речке, используя для этого глину. Лучше, чем ничего. А ещё срезал удилище, привязал кусок бечёвки с загнутым гвоздиком. Наживку копаю тут же на берегу. Иногда получается поймать несколько окуней. Я их сразу чищу своим ножом. А потом, вечером запекаю на кухне в углях. Получается вкусно, всё-таки некоторое разнообразие.

Каждый день вижу разных людей. Пытаюсь понять, в какое общество попал. Первое время я верил, что это магический мир. К сожалению, проявления магии так и не заметил. Замшелое раннее средневековье. Очень развита торговля, при чём не только по рекам, но и по дорогам. Естественно, там где купцы, там и разбойники. В каждом караване едут несколько охранников. В больших караванах целые отряды наёмников. Священников я не заметил, может они одеваются как все, потому и не заметил. Несколько раз проезжали крупные воинские отряды. Копья, мечи, луки, ну весь антураж. Останавливаются у нас и важные особы, этих сразу заметно. Ганубалк становится таким почтительным, для них освобождается столы в углу, у окна. Девки протирают их мокрой тряпкой, что обычно не делается. Охрана харчуется в сторонке, а важные лица требуют лучшее вино. Местное вино мне не нравится, имеет сильный смолистый вкус. Может им подают из другой бочки, не знаю.

Я стараюсь не отсвечивать, я ещё пацан, хоть и крепкий. Так ко мне и относятся. Удалось немного приодеться, караванщики частенько выкидывают ненужные вещи у нас во дворе. Вот я и подобрал почти целые портки и рубаху из плотной ткани. Правда всё было испачкано в грязи. Пришлось отстирывать у речки, Реса подштопала и как новое. Вот обувки у меня нет. Нормальной нет, есть чуни. Мой друг Урхо связал из пеньковой верёвки. Сейчас ночи уже холодные, близится зима, босиком не походишь. Простудишься и привет, больниц здесь нет. А так обмотал ногу тряпочкой, одел чуни, зашнуровал до колена и можно жить. Говорят, что и зимой так ходят.

А сегодня мы едем в город, хозяину нужно там закупиться. С собой он взял здоровущую Арну и меня. Наш экипаж представляет собой обычную скрипящую телегу и флегматичное животное, похожее на пони — переростка, Невысокое, но сильное. Выехали с петухами, даже позавтракать не успели. Арна выдала мне горбушку хлеба и кусок холодного мяса. К городу подъезжали ещё засветло. Низкие, деревянные стены, обмазанные глиной. На воротах несколько охранников. Ганубалк сунул старшему мелкую монету и нас пропустили. Минут двадцать мы тащились по узким улочкам городка. Наконец остановились у постоялого двора. Ну а как ещё назвать — большой домина с конюшней и большим двором. Время вечернее, нас покормили жидким варевом, похожим на перегоревший кулеш. Сам хозяин остался ночевать внутри, а мы с Арной пошли в конюшню. Наша лошадь меланхолично жуёт сено. Забрались по лестнице под крышу, там уже устроились какие-то молодцы. Мы выбрали дальний угол, зарылись в солому и уснулись. Вернее я пытался уснуть, холодно однако, моя одёжка не для ночёвки при нулевой температуре. Поэтому я ворочался, а вот Арна уснула сразу. Когда я немного пригрелся, то услышал шорох. Насторожившись, темнота — ни хрена не слышно. Но, судя по звуку, к нам приближаются. Я ткнул, сопевшую рядом Арну. Она перестала прихрапывать, но также лежит, не шевелясь. Я почувствовал, как на нас надвигается большая тень. Поэтому крикнув, откатился подальше. И всё равно мне прилетел больнючий удар коленом по рёбрам, а потом и по лицу. Я только лягнул со всей силы нападавшего, куда-то попал. С резким хеканьем моя спутница зафиндилила в нападающегоногой, тут же ещё удар. Вдвоём мы скинули последнего противника с верхотуры. Кто-то внизу зажёг факел. Арна стоит, гневно раздувая ноздри. Прямо воительница, внизу ползают три мужика. Хорошо она им приложила. Потихоньку всё успокоилось. Оказывается парням захотелось сладенького. Высмотрели, что на сеновале с ними устроились ночевать девка с пацаном, ну и решил по-тихому попользоваться. Сейчас они недовольно ворча убрались спать в свою телегу. На поле боя остался трофейный полушубок. Арна укрыла им меня и прижала к себе. Так и заснули. А утром, в результате короткого, но бурного обсуждения, полушубок достался мне, как компенсация за разбитую губу и ноющие рёбра. Я бы вообще их голыми отпустил за такое, но здесь это в порядке вещей. Ну задрали бабе юбку, убудет с неё что ли.

После завтрака холодной кашей, что была вчера на ужин, мы пошли на рынок. Я тащу две корзины, стараюсь следовать сразу за Ганубалком и Арной. Толпа перед рынком плотная, могу и потеряться. Торгуют тут с земли или с деревянных прилавков. Вначале мы прошли по вещевым рядам. Хозяин долго приценивался к детскому полушубку, в итоге взял. Наверное доченьке. Арна купили нитки и какое-то шитьё. А мне остаётся только глазеть. А вот когда мы вышли к продуктовым рядам, процесс пошёл веселее. Хозяин купил немного специй, прямо несколько напёрстков, которые бережно в мешочке убрал за пазуху. Потом мне в корзину сунул пару кругов твёрдого сыра, пучки зелени и стручки жгучего перца. Несмотря на невинный жёлтый цвет, они оказались злыми. Я надкусил кончик, теперь иду мучаюсь. В другую корзину мне сунули трёх куриц. У нас есть свой курятник, но последний раз важные гости потребовали белого мяса, так хозяин всех пустил под нож, кроме петуха, конечно.

А я посматриваю, что сколько стоит. Ганубалк расплачивается мелкими медными и бронзовыми монетами. Но, когда разгулявшие купцы расплачивались за трапезу, они часто высыпали содержимое кошеля на стол и отбирали нужные монетки. Поэтому имею представление о местных деньгах.

Реса говорила, что привозные монеты чаще всего взвешивают на весах, чтобы определить их истинную ценность. А вот монеты данной области не взвешивают. Они зачастую имеют неправильную форму. Овальные, толстые, вплоть до шаровидных слитков. Эти монеты подгонялись до стандартной массы. Оттиск — штамп являлся свидетельством, что эта монета чеканилась властями. Самые дорогие монеты я видел только раз у заезжих аристократов. Монетка явно не золотая, похоже на серебро, только с другим, светлым оттенком. Серебрушки больше по размеру, есть большая, есть в два раза меньше. А вот медь или бронза различаются номиналами.

Назад шли гружёнными, разместив всё в телеге поехали к амбарам. Там хозяин при купил несколько мешков зерна. Ночевать нам сегодня предстоит в телеге, чтобы не обнесли. Уже укладывались, когда Арна подмигнула мне и вытащила из-за пазухи пряник. Большой такой, с мою ладошку. Она одним движением разломала его пополам и угостила меня. А вкусно, сладкий со вкусом карамели. Только очень твёрдый. Я откусывал его по маленькому кусочку и сосал.

Утром встали опять спозаранку, перехватив холодной каши — выехали из города. Красота, хозяин сидит на облучке телеги. Арна давит на массу позади, а я устроился между мешками с зерном и смотрю назад. Неторопливо пробегает лес по краям дороги. Небо пасмурное, но дождя нет. А я закутался в свой новый полушубок и дремлю. Приеду, надо будет его оттереть от грязи, почистить мех и хорошенько просушить.

А через десять дней выпал первый снег. Шёл всю ночь и полутра. А меня, как назло за дровами отправили. Взял грубо сработанные санки, подпоясал свой полушубок верёвкой и потащился по направлению к лесу. Причём искать сушняк разрешалось только в ближнем леску. Дальний — это вотчина нашего барона. Там сушняка полно, а брать не моги. Поймают, в лучшем случае выпорют. А могут и кисть отсечь.

Вернулся назад, весь продрог, подул ветер, завьюжило.

Я только собрался ухватить кусок чего-нибудь, с утра маковой росинки во рте не было, как услышал рёв. Это нашему хозяину уголёк с очага стрельнул в глаз. Пока он его смахнул, успел получить приличный ожёг. Вот сейчас и бросается на всех. Прижал грязную тряпку к глазу и бешено вращает вторым.

— Арна, холера ясна. Живо помоги мне одеться, пойдём к тётке Будике.

Будика у нас за знахарку, это она меня лечила, когда попал в этот мир.

Наорав на своих женщин, приказал готовить мясо к ужину и вдвоём, с поддерживающей его Арной вывалился на улицу.

Реса с двумя тётками заполошно мечутся. Филен, это наш пацанчик как заведённый крутит тяжеленный вертел с оленьей тушей.