— Челюсть‑то подбери! — сказала Лена, выводя его из ступора. — Ну что, похожа я на девочку?

— Нет слов! — охрипшим голосом ответил Петр.

— А вот это зря, — с показным сожалением сказала Лена. — Когда мужчина видит свою мечту, у него должно найтись много восторженных слов! Ну как, изжил ты свой комплекс совратителя малолетних?

— Один изжил, другой, кажется, появился.

— Это, какой же?

— Комплекс неполноценности.

— Ну это ты зря! Все вокруг твердят, что мы с тобой созданы друг для друга, один ты упираешься! Столько сил приходиться прикладывать! Требую извинений!

— Прости дурака!

— Вот это другое дело, — удовлетворенно сказала Лена. — Прощаю. Иди в свою комнату, на кровати лежит твоя одежда на этот вечер. Потом придешь ко мне, посмотрю, все ли ты правильно надел, и навешаю на тебя амулеты. И поторопись, уже темнеет.

На улицу вышли минут через сорок, когда в небе над Фламином стали видны первые звезды. С собой Лена, помимо Элоры и Петра, взяла мастера Отия и трех бойцов, одетых в мундиры солдат дома Раум. Впереди шел Петр в облегающем костюме стального цвета и в такого же цвета берете. На широком кожаном поясе покачивался в ножнах парадный меч, больше похожий на шпагу. Из украшений у него на запястьях были массивные золотые браслеты и золотая цепь на шее, а все амулеты скрывались под верхней одеждой. Отий надел парадный мундир дома, состоящий из в меру пышного костюма и мантии темно-зеленого цвета. Они немного припозднились, поэтому встречали на улицах совсем мало людей. Очень многие были уже возле императорского дворца в ожидании дармовой выпивки и зрелищ. Лена настроилась на длительные поиски, но судьба решила сделать ей подарок. Не успели они удалиться от особняка на три квартала, как впереди послышались пьяные выкрики и хохот, и чей‑то испуганный крик.

— Примерно в квартале от нас, — сказала Лена. — Пять мужчин и ребенок. Поспешим.

Они прибавили шагу, почти бежали, что было трудно делать по мощеной булыжниками мостовой обутым в туфли женщинам. За поворотом улицы их глазам открылась следующая картина. У крыльца закрытой сейчас продуктовой лавки скорчилась и стонала маленькая девочка лет восьми, которую пинали сапогами трое пьяных мужчин. Еще двое стояли рядом.

Петр опередил остальных и несколькими ударами разбросал пьянчуг. Азартные вопли сменились стонами боли и проклятиями. Лена подошла к девочке и наклонилась

— Петр, ее избили до полусмерти. Скорее всего, без помощи скоро умрет. Надо отнести ребенка в особняк.

— Эй, вы кто такие?! — заорал один из сбитых Петром мужчин, поднимаясь с мостовой и доставая из висевших на поясе ножен широкий кинжал.

— А тебе не все равно? — спросил Петр, шагнув к нему.

Кинжал полетел в одну сторону, мужчина в другую. Послышался новый взрыв проклятий.

— Вы еще пожалеете, что связались с алломагами дома Ахнор! — крикнул один из двух мужчин, не принимавших участия в избиении девчонки.

— На ловца и зверь бежит! — обрадовано сказала Лена. — Егор, бери девочку и неси в особняк. Отий проводи. Вместе с Анхелем окажите ей всю возможную помощь, а мы займемся этими! — Она указала рукой на алломагов: — У девчонки печать императора, а они хотели ее убить. За такое существует только одно наказание — это смертная казнь, независимо от статуса.

— Мы ее не били, — сказал второй из тех, кто действительно стоял в стороне.