— Про замужество. Типа, готова ли ты к такому ответственному шагу, быть в горе и радости и пока смерть не разлучит и всё такое… — мне показалось, что я сформулировал свою мысль слишком расплывчато, и поспешил снова уточнить: — Короче, если я предложу тебе стать моей женой, ты согласишься или нет?

— О… — Алла чуть приоткрыла рот. — Ну… да. Да, соглашусь.

— А почему?

— Глупый, ну кто ж такие вопросы задает? На них и ответов-то нет нормальных. Потому что! Вот! — уверенно сказала она. — Но вообще сейчас моя очередь спрашивать. А ты мне предложишь это замужество? Или только спрашиваешь?

Я очень надеялся, что она не заметила моего колебания — тем более что оно длилось какое-то неуловимое мгновение.

В своей первой жизни я никогда не делал предложений девушкам, и все эти руки с сердцами прошли мимо меня. С первой женой всё вообще получилось как-то само собой — мы, конечно, говорили друг другу что-то про любовь, но после того, как нас застали врасплох её родители, взяли под козырек и начали готовиться к свадьбе. С остальными женами всё вообще происходило как-то буднично — мы съезжались, некоторое время жили вместе, а в какой-то момент решали зайти в ЗАГС. В третий раз мы забежали в это богоугодное заведение просто по дороге с работы — разумеется, подав предварительно заявление, у них там бюрократия развита не в меру.

Наверное, что-то подобное могло произойти и у нас с Аллой — например, нас бы сосватали мои родители во время летних каникул. Или в какой-то момент вернулся бы её отец, и мы опять же начали думать в сторону того, чтобы узаконить наши отношения, дабы не шокировать взрослых. Правда, мне эти штампы в паспортах были до одного места — я точно знал, что не они определяют, насколько крепкими бывают отношения мужчины и женщины. И дети тоже на это никак не влияют. Собственно, только сама пара и может решить — готовы они и дальше жить вместе или же пора разбегаться. Измены тоже из этой области, особенно если они становятся достоянием второй половинки — просто в этом случае решение о будущем приняли не оба партнера, а лишь один из них. Второй мог бы и проглотить обиду, но этого как раз делать в подавляющем большинстве случаев не стоило — обычно измена была следствием чего-то, она лишь помогала диагностировать проблему.

Но раз у нас с Аллой дело дошло до таких вот объяснялок, то кто я такой, чтобы не сделать того, чего девушка явно ждет?

— Конечно, — я пожал плечами. — Ты привлекательна, я — чертовски привлекателен, так чего время тянуть? Алла, ты выйдешь за меня замуж?

Я на всякий случай напрягся и поставил чай на стол, но вопреки моим ожиданиям, Алла не стала прыгать на меня с места. Она лишь посмотрела на меня над своей кружкой и тихо сказала «да». А потом снова опустила глаза.

Это меня удивило, пожалуй, больше всего. И я решил немного разбавить пафос момента.

— Здорово, у нас теперь всё, как у взрослых, — довольно произнес я. — Спасибо, что согласилась. Ал, а как мой вопрос будет на немецком?

— О… — она недоуменно посмотрела на меня. — А зачем тебе?

Конечно, для того, чтобы завоевать Польшу.

— Просто так, любопытно. Я на немецком только «гибен зи мир битте» знаю и «хенде хох», — я знал ещё пару выражений из фильмов про войну — и не только про войну, — но решил пока их не озвучивать. — Ну ещё — «ди эрстэ копоннэ марширт, ди цвайтэ копоннэ марширт»…

Алла засмеялась.

— Да ты почти полиглот! Я и забыла про эту фразу, надо будет её на экзамене ввернуть[9]. А твоя фраза… — она задумалась, — …твоя фраза будет звучать так — Willst du mich heiraten?

Она произнесла это с вопросительной интонацией, на что я очень надеялся. И вот теперь фраза из фильмов не про войну была очень к месту.

— Я-я, натюрлих, май фрау. Дас ист фантастиш! — сказал я.

И с удовлетворением наблюдал круглые глаза своей теперь уже официальной невесты.