«Разбор полетов» – именно такое выражение использовал Ю-Вэ вместо расхожих «совещаний» или «ковра» – хотя летать не любил и по возможности пользовался колесным транспортом, – проходил на конспиративной даче, куда сам Ю-Вэ приехал в гриме и темных очках на «двадцать первой» с оленем на капоте – но Чемдалов превзошел шефа: пешком притопал из леса с корзиной грибов. Конспиратор, брезгливо бросил Ю-Вэ, перебирая плотные боровички, это же с Брянщины привезли, здесь не растут… Чемдалов не спорил. Единственный из всей придворной сволочи, к которой он себя честно относил, Чемдалов предпочитал тихую неспешную бескровную охоту и понимал в ней толк. Потом, когда «разбор полетов» завершился, когда Чемдалов получил все, на что рассчитывал, а Вась-Вась – только по яйцам, Ю-Вэ кивнул на грибочки и предложил, сглотнув: может, мы их того? Под водочку? И здесь Чемдалов спорить не стал, а, как самый молодой, пошинковал грибочки и с луком поджарил, и получилось славно. Потом, когда вытряхивали из бутылки последние капли «Смирновской» и корочками зачищали сковородку и Ю-Вэ загадочно улыбался, в своем прямоволосом пегом парике похожий на пожилую очкастую Джоконду, Вась-Вась спросил неожиданно: трудно тебе, Юра? И Ю-Вэ, застыв лицом, сделал какой-то неуловимый жест, и стало ясно: не просто трудно, а обломно трудно… Васька, старина, ты же все понимаешь… прорвемся… За разговором нечувствительно превзошли бутылочку «Гленливета», выставленную Ю-Вэ, и поговорили о разности вкусов славян и англосаксов в свете сравнительного словообразования. Перед уходом Ю-Вэ потрепал их по спинам и сказал: мужики, а ведь зависит-то теперь все только от вас… Когда ехали обратно на васьвасевском газике – Чемдалов за рулем, Вась-Вась рядом, то сначала долго, до самого Внукова, молчали, а потом Вась-Вась хмыкнул: что ж, Саня, молодец, разложил, как в мясном ряду… хвалю. Что сказать: сдаю тебе державу не в полном порядке… да ты и сам все знаешь. (Чемдалов кивнул.) Расслабились за последние годы, рассупонились – вот и получаем раз за раз по чавке. Стыдно, брат. (Чемдалов сидел прямо и смотрел строго перед собой.) Не поверишь, но я искренне хочу, чтобы у тебя получилось. Может, устроишь так, чтобы пенсионеров Отдела туда отправляли, да еще и именьицем наделяли… душ сорок, больше не требуется… – он мелко посмеялся. А если всерьез, – и голос Вась-Вася стал железным, – нужно вести дело к войне. Единственно, чем их там можно пронять – это настоящей войной. Без этого у нас не получится ни хрена. Надо вести дело на войну, на поражение и на вооруженное восстание – по Ленину. Все, к черту эту возню с выборами, ни хрена бы не получилось с Карриганом, даже если бы и не пришили его, потому что Карриган мудак-идеалист. Когда бы дошло до решительных мер, он тут же врубил бы полный назад. (А кто его так долго пестовал? – подумал Чемдалов.) Теперь я, как вольный человек, могу давать советы… хочешь совет? (Чемдалов кивнул.) Единственный, кого стоит выдвигать – это Доггерти. У него хватит пороху на все. (Доггерти был бы хорош лет десять назад, подумал Чемдалов, – умный, верткий и абсолютно беспринципный мастер интриги. Поздно, время ушло. Нынче нам нужен будет маленький и очень быстрый шикльгрубер по имени Олистер Макнед…) Армия пойдет за ним, это ясно, и повод для войны почти созрел, теперь бы только рассчитать все как надо, и – чтобы духу хватило. Хватит духу, Саня? (Чемдалов кивнул.) Протопопов сейчас газетную кампанию готовит – ведь по делу об убийствах Фостера и Карригана арестована парочка палладийцев. Он тебя в курс дела введет… И – эх, как же с марийским сыночком-то опарафинились! Вот кто пригодился бы больше всех… На след не напали? – спросил Чемдалов. Куда там, махнул рукой Вась-Вась, Америка большая, да и не наша почему-то… Это точно, вздохнул Чемдалов, не понимают они своего счастья…

Погода начала хмуриться с вечера, и теперь вот пошел дождь. По брезенту капли стучали как-то особо. Под трюханье «дворников», вглядываясь сквозь переливы фонарного света и света встречных фар в мокрую улицу, в габаритные огни и стоп-сигналы, ставшие вдруг размытыми блуждающими планетами, Чемдалов вел жесткий, нервный, вздрагивающий, временами хрипящий газик в потоке «волг», «москвичей» – и отставал, постоянно от всех отставал. Вот и поворот… Он подвез Вась-Вася к самому дому. Я в контору, сказал Чемдалов раздумчиво, и Вась-Вась пожал плечами: какие могут быть вопросы?.. Чемдалов смотрел, как Вась-Вась идет к подъезду: еще утром: начальник Тринадцатого, ультрасекретного, как бы и не существующего в природе отдела КГБ, нынешнему Председателю не подчиненный и отчитывающийся лично перед Ю-Вэ. А теперь – всего лишь военный пенсионер, на полставки консультант какой-нибудь заготконторы… А директор этой заготконторы вот уже три часа как он, Чемдалов Александр Порфирьевич, сорок шесть лет, русский, беспартийный, отчитывающийся во всех своих действиях только и исключительно перед Ю-Вэ, лучшим другом умненькой девочки Саманты Смит…

Возвращаться на проспект не хотелось, Чемдалов включил фары, повел газик напрямик через новую застройку, потом свернул на аллею пустого ночного парка, пересек парк и вскоре подъехал к отдельно стоящему двухэтажному домику без каких-либо заборов и охраны, пропустил грохочущий и звенящий грузовой трамвай и въехал в навсегда распахнутые ворота. Он знал, что его ждут, хотя окна, конечно, не светились.

Первая информация, полученная им в новой должности, была такая: база в Эркейде разгромлена, персонал пропал без вести, скорее всего погиб. Нападавшие применили Белый Огонь, поэтому теневое здание отеля «Рэндал» уничтожено до фундамента. Запасы сгорели. Проход закрыт.

С-суки, подумал Чемдалов, складывая бланк донесения пополам, потом еще пополам, потом еще… Никольский, сегодняшний дежурный по связи, изучал ногти. Величко, значит, в Америку дернул? – с яростью подумал Чемдалов. В Америку, да? Вот вам Америка!..

– Денис, распорядись: самолет на утро и весь штат по форме К.

– Понял, Александр Порфирьевич. Клюква завтра в госпиталь ложится, ему как быть?

– Да на хрен нам больной…

– А куда летим?

Чемдалов помедлил секунду.

– В Магадан.

– В Порт-Элизабет, значит. Люблю! – вкусно причмокнул Денис.

Может, тороплюсь? – спросил себя Чемдалов. Прислушался. Нет, все нормально. Действовать надо решительно…

Какие, интересно, еще пакости, кроме Белого Огня и сынка-пенетратора, оставил нам генерал Марин? А ведь оставил, оставил…