Казак пулей вылетел из блиндажа. Зашипела и звонко хлопнула в вышине сигнальная ракета. Через полминуты в сотне саженей перед блиндажом вылетела и развернулась артиллерийская упряжка. Вместо орудия к передку прицеплено было нечто не вполне понятное: крытый брезентом огромный ящик между высокими колесами. Упряжка с передком унеслась, артиллеристы быстро и слаженно стянули с ящика брезент, развели и вогнали лемехами в землю тонкие станины. Наводчики тут же, усевшись на дырчатые железные креслица и прильнув лицами к нарамникам прицелов, завертели штурвальчиками. Ящик стал наклоняться и поворачиваться. Теперь было ясно видно, что состоит он из уложенных в несколько рядов и скрепленных между собою длинных толстых труб.

Поднял руку один наводчик и тут же другой. Солдат с разматывающейся катушкой в руках побежал к блиндажу.

– Вот и все, сказал Алик. – В боевых условиях они уже открыли бы огонь. Две минуты десять секунд.

Глеб посмотрел в направлении стрельбы. Старый деревянный барк «Епифания» стоял на якоре в миле от берега. Он казался очень маленьким.

Загромыхал подковами сапог солдат с катушкой.

– Ваши высокоблагородия… господин инженер, Альберт Васильич… извольте вот принять…

– Спасибо, братец, – Алик принял катушку. – Ступай наверх, да далеко не отходи.

Не глядя ни на кого, он водрузил катушку на стол. На ней оставались последние витки толстого многожильного провода. Потом – поднял с пола и поставил рядом деревянный зеленый сундучок с откидывающейся крышкой. Под крышкой были кнопки, как на гармони. Алик вынул из сундучка уложенный там толстый электрический шнур с многоконечной вилкой, вставил ее в гнездо на щечке катушки. Подошел к амбразуре, посмотрел. Артиллеристы, как и приказано им было. Укрылись в окопе.

– С Богом… – голос Алика сорвался, и он отдернул протянутую было к сундучку руку. – Господин генерал, Иван Степанович… первый выстрел, на счастье…

Генерал внимательно посмотрел на него. Алик был бледен.

– Не волнуйтесь так, инженер. Все будет в порядке. Стреляйте. Ваши мины, не мои… Не терпится увидеть.

– Тогда – как стрелять? Одиночными, очередью, залпом?

– Как находите нужным.

И Алик вдавил верхнюю левую кнопку.

От верхней левой трубы назад и вниз, в землю – ударила струя пламени. Позади орудия взвилось облако пыли и черного дыма. Белый ком огня вырвался вперед и вверх – и косо ушел в небо, волоча черный плотный смоляной хвост. Половину пологой арки над морем нарисовал он и оборвался, и Глеб уже не знал, видит ли он белесую искру продолжающего полет снаряда – или просто угадывает… вниз, вниз, вниз… и – белый столб в полукорпусе по носу барка.

– Ну и звук! – крутя головой, как пес после купания, засмеялся Казанегра. – Будто черт на борону наступил… Накрытие первым выстрелом, инженер, с чем вас и поздравляю, – он стянул перчатку и пожал Алику руку. Кисть у него – Глеб успел заметить – была синяя.

– Разрешите продолжать?

– Продолжайте…

– Тогда вот так… – и Алик медленно повел пальцем по кнопкам: слева направо, слева направо, слева направо…

Казалось, блиндаж снесет одним только ревом. Пыль, жар и копоть долетели до амбразуры и ворвались внутрь. Жуткий дымный столб повис над морем, и уже в нем, в сердцевине его, пролетали ставшие багровыми комья огня. Где-то вдали делился дым на истонченные острия… Глеб не отрывал взгляд от барка. Белый столб под бортом… белый столб… белый столб… промах – далеко… Им овладело чувство свершившейся неудачи: корабль был заколдован, и даже в упор – ни один снаряд не коснется его… Белый столб за кормой… И – темная вспышка! Из корабля, будто из пыльного ковра, вылетело облако пыли. И – сразу две! И – не столб, а веер у носа: попадание ниже ватерлинии в борт. И – когда все уже стихло, ватная тишина, ватная… – еще одна вспышка в дыму.