Но тот, что поменьше, с крысиной косичкой, спускавшейся меж четко очерченных дельтовидных мышц, не терял задора. Он все подпрыгивал, держа левую руку расслабленной, на весу, правый кулак очерчивал круг, предупреждая: грозит хук. Но правая обманывала – всего лишь отвлекающий маневр. Вместо этого безобидная, казалось бы, левая взлетала, мелькала с кроличьей скоростью, снова и снова, выискивала зазоры в прекрасной защите противника, била по лицу, по ребрам. Всякий раз, когда осторожный – тот, что повыше, возвращал удар, маленький, танцуя, отходил назад или просто отклонялся, и выглядел так, словно ему это ничего не стоит. Маленький все время подпрыгивал и улыбался, нырял вперед и увертывался, взмахивал правым кулаком и наносил удар левым.
Тот, что повыше, пошел в атаку – нанес сильный прямой удар прямо по голове противника. Но там, куда была устремлена рука в перчатке, головы противника не оказалось. Наконец малыш сделал, что хотел, наконец он ударил правой. Как мальчик, кричавший «волки!» Удар обрушился, малыш совершил то, что так давно грозился совершить. Испустив фонтанчик пота и слюны, высокий рухнул, растянувшись в нокауте на ринге.
«Нравится мне этот мелкий, – подумала Донна. – Почему я такого не могу найти?»
25
Мишель смотрел, как автомобиль преступника растворяется в пастельной дымке стоянки. Машина направилась не к выезду из торгового центра, скорее просто откатилась в еле различимый дальний конец стоянки, и вот уже Мишель видел лишь красные задние огни, плывущие над черной равниной асфальта. Потом и они исчезли.
Языки пламени из ателье грели Мишелю спину, выгоняли его в ночь. Дверь сама закрылась за ним. Мишель повернулся и взглянул на нее. Пуля попала в дверь как раз на уровне его сердца.
Мишель шагнул вперед, стараясь разглядеть автомобиль, но тщетно. Слева от него в расстрелянной машине не было ни малейшего движения. Щелкнула полицейская рация, но на этом все и закончилось – в эфире paдиостанция «СТИКС». Мишель больше не хотел сегодня видеть мертвецов, поэтому отвернулся. И тут наткнулся большой, ноющей ногой на что-то твердое, лежащее на земле.
Наклонившись, Мишель дотронулся до него – прохладного, гладкого и твердого. Он знал, что это. Чуял острый запах. Он поднял эту штуку, огляделся и, ни о чем не думая, держа ствол у ноги, пошел от здания – мимо раздолбанной полицейской машины, к центру стоянки, где было припарковано лишь несколько одиноких автомобилей.
Дрожа, Мишель отыскал место между двумя машинами, и в тусклом свете, в одиночестве, осмелился обследовать свою находку.
Эта винтовка отличалась от всех, с которыми он имел дело. Мишель слышал о таких. «Автоматическая». Его толстые пальцы нашли защелку и раскрыли казенную часть. Один большой медно-красный патрон, можно стрелять. Мишель не знал, как посмотреть, есть ли там еще. Почему-то винтовка, с одним, как минимум, патроном, не попала на место – в багажник машины. Худой человек в своей ярости не заметил этого.
Мишель верил в бога, в святых, в лоа. Несмотря на то, что произошло с Мари, несмотря на все несчастья, несмотря на все ужасы, которые он видел на Гаити, он верил. Бог в своей мудрости и величии привел бедного Мишеля на это место в это время, и вложил эту винтовку в руку его. Другого объяснения не было. Мишель знал, что делать с винтовкой – о да, он хорошо знал винтовки. Винтовки у него бывали. Он видел взорванные животы, расцветающие жиром и кровью. Он сделает божью работу и найдет этот тощий мешок с костями, этого человека со спортивной сумкой, и использует винтовку против него. Даже высший суд вынесет Мишелю оправдательный приговор. Мишель найдет прощение и удовлетворение, чего бы это ни стоило.
Мишель перекрестил лицо, перекрестил грудь, защелкнул винтовку, прижал ее к бедру и, не оглянувшись на пожарные машины, побрел за край, к выходу.
26
Дэнни свернулся во мраке. Его жизнь кончилась из-за единственной ошибки. Он всегда считал себя счастливчиком, всегда чувствовал, что жизнь его – лучшая из всех возможных. А что, если это расплата? Вдруг все рано или поздно вынуждены платить? Дебет должен сойтись с кредитом. Если сейчас все хорошо, потом все будет плохо. Если все плохо – ну, например, родился с ужасным физическим недостатком, тогда в будущем ты получишь то, чего всегда…
Дэнни прервал себя: все это чушь. Все устроено иначе. Одним достается главный приз, другим – хуй в жопу. Может, он всегда ошибался, его как раз и должны ебать. Может, это судьба. Может, так и было задумано. Сюрпри-из! Жизнь не сахар, а говно. Любишь кататься, люби и саночки возить.
Вернулся один из копов. Дверь открылась, внутрь хлынул свежий воздух.
– Тут у нас проблемы. Я сниму с вас наручники и выдам вам повестку в суд. Сегодня у нас нет времени с вами возиться.
– Что случилось? – Голос Дэнни дрожал, как у птички.
– Точно не знаю. Хрень какая-то. Пожар. И… ну… Не могу сказать, не имею права. Вам повезло, скажем так.
Коп вынул ключ из кармана, сунул голову в машину. Попытался дотянуться до рук Дэнни, чтобы расстегнуть наручники.