— Вам нравится этот светло-зеленый? — спросил Леонид.
— Вполне, — кивнула Катя.
Когда они вышли на улицу, дождь так же внезапно прекратился, как и начался, и робкое солнышко пробилось сквозь тучи, осветив промокшие дома и тротуары.
— Чисто английское коварство, — заразительно рассмеялся Леонид. Потом серьезным тоном произнес: — Вы, наверное, хотите узнать, почему я не выразил восторга по поводу того, что вы плывете на «Титанике», где соберется избранное общество. Просто я был… как это точнее сказать по-русски… ошарашен. Ведь я тоже плыву на «Титанике». Первым классом.
— У меня второй, — машинально сказала Катя и очаровательно покраснела. И только тут она осознала, что они плывут на одном корабле. — Леонид, вы тоже плывете на «Титанике»?
— Да, именно это я и говорю.
— Но это невозможно!
— Почему же? Или вы закупили весь корабль?
— Ну что вы, Леонид. Просто… это такое необычное совпадение. Согласитесь, мы случайно сталкиваемся в огромном городе, и вдруг выясняется, что мы оба говорим по-русски и, мало того, отправляемся в путешествие на одном корабле…
— Но каюты у нас разные.
— Каюты? — переспросила Катя и, поняв, что ее новый знакомый шутит, непринужденно рассмеялась.
— Согласен. Слишком много случайностей, чтобы это оказалось простым совпадением, — подытожил Леонид. — Мне страшно представить, если бы вы сказали «сорри», вместо «ой, простите».
— Если это не совпадение, то что? — спросила Катя. И сама испугалась ответа. Она даже не решалась поднять глаза на Леонида.
— Это предстоит нам выяснить, — разрядил обстановку Шавуазье.
— С книгой «Белая звезда» у меня связаны пренеприятные воспоминания. — Лутовинов встал с кресла, прошелся по комнате.
Саша молчала, понимая, что Виталию нужно выговориться.
Он подошел к бару, достал бутылку бренди. Вопросительно посмотрел на Сашу.
— Нет, спасибо.
— А я выпью, — решительно сказал Лутовинов. Он налил себе рюмку. — Да, я вел себя как полный идиот, потому что привык доверять людям. Увы, в наше время тот, кто доверяет людям, и есть самый настоящий идиот. За счет доверчивых людей многие наживают себе огромные состояния. — Не давая себе передышки, словно боясь, что, остановившись, он уже не сможет продолжить, Лутовинов торопливо и немного сбивчиво рассказывал: — Адрес издательства мне дали в нашем журнале. Вернее, надоумила туда обратиться одна знакомая журналистка, с которой мы учились в университете. Она первой проторила туда дорогу. Книгу у нее не приняли, но и с порога не выгнали. Посоветовали немножко поработать над стилем и приезжать снова. Лена восприняла это как вежливый отказ и, поразмыслив, пришла к выводу, что писательство не ее призвание, и посвятила себя журналистике, где, кстати говоря, добилась успехов. Девушка искренне считала, что для меня это едва ли не единственный шанс быть выслушанным. В крупных издательствах, стращала она, тебя и на порог не пустят. У них знаешь сколько там своих — московских, доморощенных — слоняется! Целая мафия. К несчастью, я ей поверил и поехал по указанному адресу.
Главного редактора на месте не оказалось, однако мне удалось пробиться к директору. Видный такой мужчина, с бородкой, лет под сорок. Сначала он встретил меня в штыки, но когда выяснилось, что я приехал издалека, пошел мне навстречу. Пока он читал рукопись, я нервничал на скамейке под окнами.