- С камня вставай, - сказал я, мелочно радуясь тому, что наконец появился повод потребовать, чтобы она уже ушла отсюда. – Он холодный. Немедленно.

И она встала, о чудо. Даже возмущаться не стала тем, что я попираю её гражданские и прочие свободы. И мне легче стало. Ребёнок он там, где-то в не обозримом будущем, а Васька тут. И не на этом многометровом отрызке, на самом его краешке. И это хорошо.

По дороге домой дождь полил в полную силу, я отбросил зонт, от которого не было никакого толку, подхватил Ваську на руки и побежал. А дома скорее под горячий душ, и камин разжечь, пока Коржик не пробег во мне дырку гневными взглядами.

- Ты его хочешь? – спросила Васька. – Ребёнка.

- Не знаю, — честно ответил я. – Я тебя хочу, и не хочу даже пытаться без тебя быть. Я так больше тридцати лет жил, мне не понравилось.

- Люблю тебя, - улыбнулась Васька.

Подошла, тёплая вся, в огромном пушистом халате, волосы мокрые. Ны цыпочки встала и чмокнула меня в губы.

- Я тоже тебя люблю, - эти слова мне всегда давались непросто.

Нет, я Ваську любил. Просто многие годы никакими любовями не страдал, вследствие этого проявлять её разучился. Теперь придётся экстренно наверстывать, ребёнка то точно любить придётся как следует, изо всех сил!

- Если родится огромный мальчик, - сурово сказал вдруг испугавшийся я. – Рожаьь сама не будешь.

- А если огромная лысая девочка?

- Ты уж постарайся, - попросил я. – Чтобы девочка была на тебя похожей. Нашей семьи и так люди побаиваются.

Возле камина чихнул Коржик. Не простыл бы, все же, не молодой уже.. Но.. Он не чихал. Клянусь, он хихикал! Так, словно знал, что комплект будет полным. И огромный мальчик, и, слава богу адекватных размеров девочка. И что обоих моя упрямая жена родит сама. И что в ближайшие два года мы будем путешествовать в основном до поликлиники и детского магазина. И что это будет… удивительно здорово. Но это уже совсем другая, не влезающая в эпилог история.