Глава 22. Елисей

Жарко. Так жарко, что мозги плавит. Все же, в России не так. Тем более, у меня в горах. Вот вернусь, сразу в горы… решено, давно уже решено.

- Кончилось великодушие? – усмехнулся Влад. – Жалко, здесь ни одной симпатичной мордахи рядом… кроме моей, разумеется. Но за ради моей ты ж на подвиги не согласен?

- Не-а, - подтвердил я.

Я сидел на нем, жёстко спеленав, как крикливого младенца. Влад даже дёргаться перестал, да и тяжеловато подо мной это делать. Лежит, глазищами своими распрекрасными хлопает. Принц, мать вашу.

- Что ты от меня хочешь услышать?

- Правду.

Влад вздохнул, видимо, примиряясь с судьбой. К слову, в этот раз он совсем не долго от меня бегал, надоело, наверное.

- Хорошо, признаю. Денег хотел и самостоятельности. И того и другого хоть жопой жуй, особенно после того, как флешку сжёг… Жалел ли, что тогда тебя оставил? Сначала нет, врать не буду. Потом… да. Вот сейчас жалею, жить-то хочется.

- Гад ты, - почти беззлобно сказал я.

Вот как его убить? Можно просто придушить… приятного мало, с обеих сторон, зато действенно и без крови. Душить людей я умею, практика… Можно пристрелить. Слишком быстро. Сколько я тогда полз? Целую ночь. А если я его пристрелю, то он своих поступков не окупит. А в голове, блядь, Васька. Конечно, самый же подходящий момент, чтобы о бабах печалиться. А может, права она? Смотрю на Влада. Думаю. Злюсь на него? Странно, но нет. Убить хочется, скорее, из привычного уже чувства мести. А вот станет ли мне легче, если Владьки не будет? Нет…

И неожиданно для себя я встаю. Влад завернут в кусок брезента, лишь голова наружу торчит, только так я смог заставить его угомониться. Дёргаю за край, кокон разматывается. Владька садится, головой трясёт, я его знатно приложил, чтобы пеленать не мешал.

- Живи, - подарил я ему жизнь. – У меня внезапный приступ великодушия.

- Спасибо, - Влад покачиваясь встал. – И это, женись ты, у тебя детки будут… большие.

И пошёл прочь. В дверях уже остановился, повернулся.

-

Я скучал по тебе, Еська.

Самое странное, что я скучал тоже… Но самому себе признаваться не хотел. А сейчас скучал просто по всем фронтам. По Ваське. По Коржику. Его я забрал первым делом, сразу вернувшись в Россию. За псом смотрела пожилая любительница собак и теперь Коржик был гораздо круглее, чем был.

- Скучал? – спросил я, присаживаясь на корточки.

Пёс отвернулся. Он у меня гордый и обидчивый, а я его оставил так надолго. Я потрепал его по гладкому боку, он отодвинулся.