— Хорошо. Мне нужно идти, и я, вероятно, не вернусь до утра. В холодильнике полны еды. Поешь. Прими душ и ложись спать, тебе нужен отдых. Дай мне свой телефон.

Каким-то образом маленькая сумочка-клатч, перекинутая через мою грудь на тонкой золотой цепочке, уцелела после событий этого вечера. Я достала телефон и неохотно отдала ему. Я не думала, что он его конфискует.

Вместо того чтобы забрать телефон, он начинает печатать.

— Я ввел свой номер, а также номер пульта охраны внизу. Если тебе что-нибудь понадобится, напиши мне. Возможно, я не смогу ответить сразу, но сделаю это, как только смогу. — Он протягивает мне телефон обратно, и я медленно поднимаю руку и беру его.

— Не стесняйтесь исследовать все вокруг, но мой кабинет под запретом. Все остальное в порядке. Мы поняли друг друга?

Я снова киваю и продолжаю смотреть на него, ожидая, что он скажет что-то вроде, «Увидимся утром» или «Спокойной ночи», но вместо этого он просто протягивает руку и проводит пальцем по тыльной стороне моей ладони, его прикосновение очень легкое. Оно длится всего секунду, а потом он уходит, не сказав ни слова.

Какой странный человек.

— У него была татуировка албанской банды на предплечье, — говорю я Роману. — Думаешь, это Душку?

— Возможно. А может, он узнал, что это я убрал его друга Тануша. А может, он разозлился, потому что мы опередили его в заключении соглашения с итальянцами.

— Возможно, и то, и другое. — Я киваю. — Или кто-то хочет, чтобы мы думали на Душку. Они послали только одного человека, а половина людей в зале была вооружена. Задание было для самоубийцы. И очень удобно, что у него была татуировка, которая связывала его с албанцами. Что-то здесь не сходится.

Роман наклоняется вперед, барабаня пальцами по столу.

— Возможно, итальянцы играют с нами, подготавливая почву для чего-то большего. Они отвечали за безопасность на свадьбе, и вооруженному человеку удалось прорваться. — Он указывает на меня пальцем. — Ты должен следить за своей женой. Следи за ней очень внимательно.

— Непременно. — Я киваю и выхожу из кабинета пахана.

По дороге домой я думаю о том, что сказал Роман. Может ли Бьянка быть шпионом своего отца? Я уверен, что такой безжалостный капо, как Бруно Скардони, не упустит такой возможности. Тем не менее, у меня возникло предчувствие, что это не так. Отвращение, которое я видел в глазах Бьянки каждый раз, когда она смотрела на своего отца, не могло быть притворным. Да, у моей жены очень выразительные глаза.

Я подумал, не сказать ли ей, что я владею языком жестов. Это значительно облегчило бы общение, но привело бы к вопросам, которые я пока не готов с ней обсуждать. Пока что нам придется обойтись без языка жестов.

В стрессовой ситуации я либо убираюсь, либо готовлю. Здесь нечего убирать. Все безупречно. Поэтому иду на кухню и начинаю искать ингредиенты, чтобы приготовить быструю сырную пасту.

Ранее я приняла душ в ванной комнате для гостей и провела некоторое время, гуляя по квартире Михаила. Квартира безумно огромная - занимает весь верхний этаж и выполнена в современной классике со спокойным интерьером, мебель из темного дерева в сочетании с белыми акцентами, и панорамными видом. Сначала я осмотрела кухню - мечту шеф-повара, которая полностью укомплектована. В буфете наткнулась на несколько интересных предметов, таких как какао, много конфет, а в холодильнике - маленькие упаковки клубничного йогурта. Мой муж не показался мне человеком, который любит сладости и клубничный йогурт, но у людей бывают странные вкусы.

Следующей была спальня Михаила. Мне было неловко там рыться, поэтому я просто подошла к шкафу и взяла первую попавшуюся футболку. Я не собиралась спать в полотенце или голой. Ходить без трусиков было уже достаточно плохо.

После спальни Михаила я миновала комнату домработницы и остановилась в дверях тренажерного зала в замешательстве. Я ожидала увидеть кучу высококлассных тренажеров для бодибилдинга, беговую дорожку и тому подобные вещи. Вместо этого в одном углу стояла стойка со старыми гирями разных размеров, рядом с ней - турник для подтягиваний и боксерская груша. Все было расставлено вдоль стены напротив окон от пола до потолка, и не занимало и пятой части комнаты. Какая пустая трата пространства. Он мог бы уместить там еще одну комнату. Из спортзала я сразу же вернулась на кухню, не обращая внимания на дверь в его кабинете.

Когда варила макароны, я приготовила себе тарелку и оставила кастрюлю с остальным на стойке. Я оглядываюсь вокруг в поисках бумаги, чтобы что-нибудь написать, и в конце концов нахожу ручку в одном из ящиков. Но бумаги нет. Я беру пустую коробку из-под макарон, разрываю одну сторону, затем сажусь за обеденный стол и начинаю писать на картоне.