До сих пор у него было очень мало возможностей практиковать эти две добродетели.

Но я ни за что на свете не соглашусь считать, что это имеет слишком большое значение. Это часть необходимого развития человеческой расы. И эта раса молода, безнадежно, почти смехотворно молода. Требовать, чтобы определенная форма млекопитающего, начавшая свою независимую карьеру всего несколько тысяч лет назад, уже приобрела те достоинства, которые приходят только с возрастом и опытом, кажется одновременно неразумным и несправедливым.

И более того, это искажает нашу точку зрения.

Это вызывает у нас раздражение, когда мы должны быть терпеливыми.

Это заставляет нас говорить резкие вещи там, где мы должны чувствовать только жалость.

* * * * * * * *

В последних главах такой книги, как эта, возникает серьезное искушение взять на себя роль пророка горя и позволить себе небольшую любительскую проповедь.

Боже упаси!

Жизнь коротка, а проповеди склонны быть длинными. А то, что нельзя выразить сотней слов, лучше вообще никогда не произносить.

* * * * * * * *

Наши историки виновны в одной большой ошибке. Они говорят о доисторических временах, они рассказывают нам о Золотом веке Греции и Рима, они несут чушь о якобы темном периоде, они сочиняют рапсодии на многократное величие нашей современной эпохи.

Если, случайно, эти ученые доктора замечают определенные характеристики, которые, кажется, не вписываются в картину, которую они так красиво составили, они приносят несколько смиренных извинений и бормочут что-то о некоторых нежелательных качествах, которые являются частью нашего несчастного и варварского наследия, но которые со временем исчезнут, так же как на ступени, когда карета уступила дорогу железнодорожному локомотиву.

Все это очень красиво, но это неправда. Возможно, нашей гордости льстит считать себя наследниками веков. Для нашего духовного здоровья будет лучше, если мы узнаем себя такими, какие мы есть – современниками людей, живших в пещерах, людьми неолита с сигаретами и автомобилями Ford, обитателями скал, которые добираются до своих домов на лифте.

Ибо тогда и только тогда мы сможем сделать первый шаг к той цели, которая все еще скрыта за огромными горными хребтами будущего.

* * * * * * * *

Говорить о Золотых веках, современных Эпохах и Прогрессе – пустая трата времени, пока в этом мире царит страх.

Просить о терпимости, если нетерпимость по необходимости должна быть неотъемлемой частью нашего закона самосохранения, – это почти преступление.

Настанет же день, когда терпимость станет нормой, когда нетерпимость станет преданием, как и убийство невинных пленников, сожжение вдов, слепое поклонение печатной странице.

Это может занять десять тысяч лет, это может занять сто тысяч.

Но это придет, и это последует сразу после первой настоящей победы, о которой история будет иметь какие-либо записи, триумфа человека над его собственным страхом.