— Один? Или весь кузов занят? — но боец уже ничего не мог ответить. Несмотря на все принятые меры, он, закатив глаза, сползал в глубокий обморок.

— «Гроб на колесиках», — нервно хихикнул кто-то из собравшихся, но под взглядом капитана осекся и вообще — слился со стенкой траншеи.

Капитан же забыл о шутнике (к счастью для него, хотя злые языки не зря величали Ипатьева «слоном», за хорошую память), и задумался над ситуацией. Ситуация была поганая. Слишком близко стоял этот сарай, чтобы воздержаться от активных действий в ближайшее время. Потому, отдав распоряжение: «Снайперам — держать картинку», — он спокойно выбрался на бруствер и, помахивая щупом с телекамерой, двинулся в сторону машины.

Чего стоило Ипатьеву эта непринужденность и неспешность знал только он сам, современная форма от пота не промокает, а то, что холодный пот в сапогах хлюпает — об этом никто кроме хозяина не знает.

Подойдя так близко, что на громадное колесо можно было положить руку, капитан максимально раздвинул щуп и осмотрел по очереди грузовой трюм и кабину. Ему еле удалось сдержать облегченный вздох — никакой взрывчатки не наблюдалось, во всяком случае, в количестве, опасном для блок поста на таком расстоянии, несколько десятков кило в такой громадине по всякому спрятать можно, но о тоннах речь уже не шла.

А вот «гроб» действительно в наличии был. Точнее не гроб, а цинк, аккуратно запаянный, насколько об этом можно было судить. Так же не спеша капитан направился назад, обдумывая свои последующие действия — дальше рисковать было глупо. Да и необходимости не было.

Затребованные в докладе Штабу саперы явились аж через два с лишним часа. Что было хорошо — больше времени на подготовку, высокое начальство наверняка такой непонятный случай без внимания не оставит, значит есть шанс как попасться на глаза с проявленным рвением, так и получить очередной разнос за полную фигню. Тем более, что один залет уже есть, и надо было попытаться сгладить ситуацию с минимумом потерь.

В процессе подготовки к визиту начальства вроде удалось удержаться в рамках меры разумного, не опускаясь до показухи — у нас тут все же война, а не учения. Правда произошло это скорее в виду недостатка свободных сил — большая часть расслабившихся старичков в соответствии с распоряжением копала «огневую точку… для стрельбы стоя… на танке!» чуть в стороне от блокпоста, а молодежь в поте лица их «охраняла». Впрочем, фортификационные работы были скорее проявлением предусмотрительности, чем садизма — Ипатьев с саперами общался и раньше, и то, что они обязательно затребуют «укрытие специального типа», был совершенно уверен. Так что лучше все подготовить заранее, чем потом лично махать лопатой под нетерпеливыми взглядами «звездных мальчиков».

Прибывшая на место группа саперов, облазив и обнюхав транспортное средство, причем «обнюхав» буквально — и электронным носом и приведя собачку, выдало заключение: «Безопасно, мин нет», — а вот «гробик» потребовали переместить в более удобное для работы место. Ипатьев только хмыкнул, но ввязываться в безнадежную свару не стал — восемь «отличников боевой и политической», давно взятых им на заметку, «нежно», на руках, не отрывая взглядов от положенного на крышку «гроба» уровня, отнесли куда положено. И наверно до конца своих лет зареклись навлекать на себя неудовольствие капитана.

Возились саперы удивительно долго. Применяя при этом кучу хитрой техники. А вот результаты явно получили нерадостные — потому как вид в конце имели угрюмый и неразговорчивый. Пробовали даже промолчать, отсылая подальше: «До вас доведут все необходимое», — но не тут-то было.

Капитан, отринув все политесы, попросту уволок в уголок старшего для приватного разговора. Возмущенный такой бесцеремонностью старший прапорщик (или если в соответствии с последними веяньями — сержант второго класса), хотел было и капитана послать далеко и надолго, благо свидетелей тому не было, но вовремя разобрался, кто перед ним. С такими, прошедшими и крым и рым волчарами, можно было быть уверенным только до определенного предела, а потом уже неизвестно, что придет в голову такому контуженому — может ведь и наплевать на последствия и «виртуальную» близость к штабу, и просто настучать по тыкве. Но и изощрённой подставы тут не ожидалось, капитана действительно волновало все непонятное, недостаток информации привычно воспринимался им как источник опасности.

Поэтому прапорщик предложил угоститься собственными сигаретами, попробовав создать у собеседника понимание, что они просто беседуют «из уважения», и все сказанное не подлежит передаче кому-то еще. Подход нашел у капитана полное понимание, но вот вопросы он начал задавать слишком прямые — и тем самым — неудобные. Но ничего не поделаешь — пришлось отвечать.

— Нашли что-то?

— По нашей части — нет, но до того, как туда сунут нос ребята из РХБЗ,[29] я бы никому не советовал этот ящик открывать.

Некоторое время капитан и прапорщик смотрели друг-другу в глаза, пытаясь понять что-то сверх сказанного. Прапорщик первым отвел взгляд.

— Будут через час, причем вместе со своим начальником. — Капитан благодарно кивнул. Что службу РХБЗ возглавляет зам комбрига, ему напоминать было не надо. Он уже мигом прикинул, где возьмет тент, чтобы накрыть котлован с «гробом».

— Что внутри? — Тут прапорщик задумался надолго, вытянув за три затяжки почти всю сигарету, но все же прикрыл глаза и начал цитировать по памяти.

— Отрезок трубы диаметром в дюйм длиной порядка метр восемьдесят, предположительно, по данным рентгеновской спектроскопии — дюралевой. Ткань плотная и хорошо поглощающая ультразвук, приблизительно четыре метров квадратных. Несколько металлических бляшек сложной формы толщиной до пяти миллиметров и диаметром в среднем около пяти сантиметров…

И глядя на ошарашенное и непонимающее лицо капитана, потянулся за наладонником:

— Некоторые бляшки имеют выраженную гравировку в виде цифр и букв, вот тут они хорошо видны — смотри.