– Ты же сказал…

– Я сказал, что Ри их простил, – Келл встал. – Я не говорил, что простил их сам.

Лайла уставилась на него, но не в шоке или в ужасе, а с каким-то уважением. Келл расправил плечи и разгладил камзол.

– Думаю, лучше взяться за поиски.

Девушка моргнула пару раз, явно желая сказать что-то еще, но Келл ясно дал понять, что этот разговор окончен.

– А что мы ищем? – наконец спросила она.

Келл окинул взглядом переполненные полки, битком набитые шкафчики и буфеты.

– Белую ладью.

Хотя Келл побывал на развалинах «Рубиновых полей», он так и не заглянул в проулок, где на него напали всего несколько часов назад и где он оставил два трупа. Но если бы он на это отважился, то обнаружил бы, что одно из этих тел – то, которое окаменело, – исчезло.

Теперь головорез шагал по тротуару, негромко напевая, наслаждаясь солнечным теплом и шумом праздника вдали.

Его тело было не в очень хорошей форме, но, конечно, получше, чем тело пьяницы в другом, тусклом Лондоне – того хватило совсем ненадолго. Это тело чувствовало себя лучше, гораздо лучше, хотя уже выгорело изнутри и начинало чернеть снаружи: темнота расплывалась по венам и коже, словно чернильные кляксы. И бывший головорез уже больше напоминал не человека, а обугленную головешку.

Но этого и следовало ожидать. Ведь тот, кто занял его тело, времени даром не терял.

Вчера ночью огни публичного дома ярко и призывно горели в темноте, и в дверном проеме стояла женщина с искусственной улыбкой и волосами цвета огня, цвета жизни.

– Аван, рес настар, – вкрадчиво промурлыкала она по-арнезийски и, подняв юбки, сверкнула обнаженным коленом. – Не хочешь войти?

И он вошел, позвякивая монетами в кармане.

Женщина повела его по коридору, где было намного темнее, чем на улице, и он пошел за ней, с наслаждением щупая ее руку или, точнее, пульс. Она ни разу не посмотрела ему в глаза, иначе, возможно, увидела бы, что они чернее самого темного угла коридора. Вместо этого женщина сосредоточила все внимание на его губах, воротнике, поясе.

Он пока еще только изучал особенности своего нового тела, но все же сумел прижаться потрескавшимся ртом к мягким губам женщины. Между ними что-то промелькнуло – тлеющий уголек чистого черного пламени, и женщина вздрогнула.

– Ас Бесара, – шепнул он ей в ухо. «Возьми».

Он снял с нее платье и поцеловал крепче. Темнота пробежала по ее языку и проникла в голову, опьяняя властью. Все жаждали магии, стремились приблизиться к ней, к ее источнику. И женщина радостно ее приняла. Приняла его. Нервы защекотало, когда магия захватила их, лакомясь течением жизни, кровью, плотью. Пьяницу Бута она взяла силой, но добровольный хозяин всегда лучше. По крайней мере, его обычно на дольше хватает.

– Ас Херена, – проворковал он, повалив женщину на кровать. «Дай». – Ас Атера, – простонал он, когда взял ее, а она впустила его в себя. «Расти».