– Костыль! – выпалила она. – Ты что о себе возомнил, гад?! У тебя белая горячка, да? Ты псих! Что ты несешь?! Ты меня совсем не знаешь!

Бандиты надрывали животы. Кое-кто смеялся до слез, кто-то сдержанно похрюкивал, не имея привычки веселиться напоказ.

– Аж сопля из носа вылетела! – сообщил Бельмондо, подергиваясь от хохота.

– Я просила тебя держаться подальше! – разорялась Гаечка. – Я даже стреляла в тебя! Но ты ничего не понимаешь! Так что теперь – пеняй на себя!

Она вдруг осеклась. Отступила, уперлась спиной в стену. В тот же миг Садовников ощутил позади себя движение и пригнулся. Поэтому удар бейсбольной битой пришелся вскользь по голове. Садовников машинально вдавил пусковой крючок, пистолет тявкнул, Гаечка закричала. Обернувшись, сталкер обнаружил за спиной двух головорезов Штыря – Кабана и Рыжего. Выстрелить еще раз не удалось, здоровяки его с легкостью скрутили, выдернули из судорожно сжатых пальцев оружие. Прижали лицом к столу.

– Вот и трындец, – подвел итог Штырь. – Ты, сука, моего сталкера завалил. Отелло хренов.

– Гаечка… – просипел Садовников, ерзая физиономией по столешнице. Из этого положения он видел только брызги крови на скатерти перед тем местом, где сидела его бывшая стажерка.

Загремел откинутый стул. Штырь выбрался из-за стола, пошел к сталкеру, перебрасывая заточку из ладони в ладонь.

– Ты че, чудак? Решил, что ты – Бэтмен? Собрался искоренить в Искитиме преступность?

Штырь врезал кулаком по столу в сантиметре от носа Садовникова.

– Сапоги бы мне лизал, тварь, ведь я оставил тебя живым тогда – в Зоне, да еще и протез твой не вышвырнул. Нет, ты, оказывается, затаил обиду! – Штырь еще раз ударил по столу. – На тебя можно было бы забить, ведь ты – юродивый, хромой, калека. Но ты оказался буйным, стал доставлять проблемы. Да, в общем, проблемы-то мелкие: одному дилеру разбил купол да наехал на опущенного. Но ты, мразь, посмел навести ствол на меня, Штыря! – Бандит схватил сталкера за волосы. – Ты решил, будто я – доходяга какой-нибудь? Решил накапать мне на голову? Опустить меня? Я тебя резать по кусочку буду! Медленно и долго! Пока не станешь красным, как свекла!

Садовников пропустил монолог Штыря мимо ушей. Он слышал прерывистое дыхание Гаечки. Она была жива. Пока что – жива…

У входа грохнуло. Посыпались на пол осколки стекла. Штырь перехватил заточку и выпучил глаза.

– На пол! Мордой вниз! – проревел смутно знакомый голос.

– Пацаны, вы че? – Штырь и не думал выполнять требование. – Не гоните так!

Грянула автоматная очередь. Пули просвистели над головами. Брызнуло крошево, выбитое из стен, взвились струи пыли и пороховой гари.

Садовников почувствовал, что хватка бандитов ослабела. Через миг все тяжелыми кулями повалились под столы. Сталкер тоже поспешил сползти на пол, но чья-то твердая лапа схватила его за шкиру и подняла на ноги, словно он ничего не весил. Садовников с удивлением обнаружил рядом с собой Большого: тот одной рукой держал сталкера, а другой – автомат с дымящимся дулом. В дверях замер в напряженной позе Хыча: тот тоже был вооружен «калашниковым» с подствольным гранатометом.

– Ты нужен начальству, – сообщил Большой сталкеру.

Садовников ничего не ответил. Он с трудом воспринимал действительность и едва мог вспомнить, о каком начальстве идет речь.

– Пацаны, ну че за дела?.. – просипел Штырь, подняв осыпанную бетонной крошкой голову.