– Почему? – спросила Имоджен.
– Потому что звезды были символом коммунистов или евреев, и в обоих случаях это было недопустимо. Нам приходилось вешать на наши елки игрушечные свастики.
– Я даже не знала об этом, – сказала Дженнифер.
– Поэтому после войны я решила, что нужно забыть об этом. Люди любят Рождество, а значит, они полюбят и мой магазин. Когда стою за кассой – а я до сих пор иногда делаю это, – вижу радость на лицах людей. Радость, удивление и удовольствие. Нельзя забывать прошлое и все те ужасы, которые мы пережили, но всегда нужно смотреть в будущее и надеяться на лучшее. Именно об этом и будет говориться на завтрашней церемонии. Я решила, что должна устроить ее, прежде чем умру.
Микаэла дотронулась до руки матери:
– Мамочка…
– Что поделаешь, – сказала Магда, – мы все когда-нибудь умрем, Liebling. Но, пока я жива, мне хотелось бы кое-что исправить. В нашей деревне произошли ужасные вещи, и пришло время загладить вину, пока еще не поздно.
– Так что вы планируете устроить завтра? – спросила Дженнифер.
– Мы проведем службу в память о летчиках, которые были убиты в этой деревне. Я пригласила всех, кто был так или иначе связан с ними: их вдов и членов семей, а также единственного летчика, которому удалось чудесным образом спастись, – Тома. Он тоже приедет, хотя сейчас и передвигается в кресле-каталке. Они все остановились в гостинице в деревне. В церкви пройдет поминальная служба, и я заказала мемориальную доску с именами убитых, чтобы установить ее в церковном дворе, где они погибли. Я хочу, чтобы о них всегда помнили.
– Я поняла, – сказала Имоджен, – что имел в виду Фредди, когда говорил о вас. Он отзывался о вас как об удивительном человеке, и теперь я вижу, почему.
На следующий день после службы Магда вместе с Томом, кресло с которым вез его внук, вышли во двор, где должны были установить мемориальную доску. Примулы и нарциссы уже начали бодро прорастать сквозь землю.
– Том, – сказала Магда, когда к ним подошла Имоджен, – я хочу познакомить тебя с Имоджен, вдовой Фредди.
– О, я хорошо помню старину Фредди. Знаете, они с Магдой тогда спасли мне жизнь.
– А потом ты спас жизнь мне. – Магда наклонилась и поцеловала его в щеку.
Затем она вышла перед собравшимися и положила руку на кусок ткани, под которым находилась маленькая медная табличка.
– Мне не стоит говорить ни британцам, ни немцам, насколько сегодня важный день… день примирения. Наши народы шесть лет воевали друг с другом, и эта война началась из-за злодеев, которые правили моей страной. Много ужасных событий произошло до и во время войны. Миллионы людей пострадали, и мы никогда не должны забывать об этих жертвах. Мирная жизнь рушилась, у людей забирали все, что им было дорого, их мучили, пытали, убивали. Даже нашу деревню не обошли стороной ужасы отмщения. Четыре молодых британских летчика были убиты здесь: один – перед школой, еще трое – в церковном дворе. Это был позорный и трусливый акт насилия, которого я и все остальные жители деревни имеем все основания стыдиться. Многие годы я думала о том, что можно было бы сделать, чтобы восстановить наше доброе имя после этого чудовищного злодеяния. Да, потерянные жизни не вернешь, но я надеюсь, что эта табличка, которая рассказывает ужасную историю тех четырех молодых людей, послужит предупреждением остальным. О том, что жизнь бесценна, война бессмысленна, а дружба и преданность важнее всего.
Историческая справка
Я родилась в конце пятидесятых, и можно сказать, что Вторая мировая война отпечаталась в моей ДНК. Большинство взрослых, рядом с которыми я росла, так или иначе участвовали в той войне. Моя мать служила в «Ренах», отец был пилотом ВВС. За воскресными ланчами он любил рассказывать нам о своих захватывающих приключениях. Его самолет был сбит в последние месяцы войны. Ему и его команде удалось выпрыгнуть за несколько секунд до того, как он взорвался прямо над их головами. Его парашют запутался в ветвях дерева, он повис в тридцати футах от покрытой снегом земли и стал соображать, как спуститься вниз. В конце концов отец нажал на кнопку, отстегивающую парашют, и благополучно приземлился в сугроб, который оказался достаточно глубоким.
Его схватили, отправили в лагерь, а потом этапировали на восток вместе с примерно тысячей других пленных союзников. Так они прошли несколько сотен километров. На его долю выпало много приключений и тяжелых испытаний. К тому времени, когда вернулся в Англию, он весил всего пятьдесят килограммов, однако не утратил чувства юмора. Он часто рассказывал о том, как военнопленные разыгрывали своих немецких тюремщиков, и при этом не мог удержаться от смеха.
Находясь в Германии, отец вел дневник – это была маленькая книжечка в кожаном переплете, которую он прятал в сапоге. И этот дневник, а также его бортовые журналы и записи, которые он делал уже после войны, послужили для меня ценным источником при работе над книгой. Особенно меня поразило то, с каким достоинством и уважением он вел себя по отношению к людям, с которыми встречался, пока скрывался от нацистов в Германии.