В назначенный день мы пришли к даче, пролезли на территорию через дырку в заборе, и …очутились в полной темноте. Деревья, и без того плотно посаженные друг к другу, так давно не обстригались, не рубились и вообще не получали никакого внимания, что под кроной их было темно, словно в пещере. Снизу же росла высокая жесткая осока. Заросли и заросли осоки. Никаких клумб и дорожек. А посреди всего этого виднелись покосившаяся крыша, стеклянная веранда с остатками витража и гнилое деревянное крыльцо.

С трудом мы пробрались к крыльцу, поднялись по скрипящим ступенькам, Катя толкнула дверь, и та отворилась. Мы оказались внутри. Из-за нервов и адреналина, я мало что помню из внутреннего убранства. Но, кажется, на веранде стоял большой круглый стол, пара стульев, деревянный комод со стеклянными створками.

Мы сделали пару шагов по кухне, как услышали шум. Он раздавался из закрытой двери в комнаты. Мы с Катей переглянулись и… пустились наутек. Как мы выбрались с дачи, я не помню, но, как только мы оказались на безопасном береге реки, мы повалились на землю и долго-долго смеялись своей проделке.

Чуть позже, огибая дачу со стороны улицы, мы, о ужас, увидели припаркованную возле калитки машину. Похоже, дом все же не был нежилым.

Позже, сидя на веранде Катиного дома, мы все еще обсуждали свое приключение, как Катя достала что-то из кармана.

— Смотри! Это на память! — и она показала мне маленькую фарфоровую собачку. Та помещалась на ее ладошке и смотрела на нас грустными глазами.

— Как ты успела? — спросила я.

— Да она на подоконнике возле входа стояла, — пожала плечами Катя, — Думаю, хозяева даже не заметят.

Я кивнула.

Вечером мы играли в карты. В стеклянное окно веранды постучали. Мы решили, что это бабушка пришла с козами, и вышли на крыльцо, чтобы помочь. Но на крыльце была не бабушка. Там стояла какая-то женщина. Высокая. Худая. С темными волосами. Бледная. Она нервно заламывала тонкие руки и глядела куда-то в никуда. Словно она была слепая.

— Простите, вы не видели мою собаку-поводыря? — спросила она красивым низким голосом, — Я потеряла ее с утра, но без нее практически ничего не могу.

— Одну минуту, — пробормотала Катя, и, за локоть, затащила меня обратно в дом.

— Что делать будем? — спросила она.

Я, и без того обливаясь потом от страха, не смогла выдавить ничего членораздельного.

— Думаю, они заметили пропажу статуэтки, — продолжила Катя.

Я словно очнулась. Мои мысли по поводу гостьи были далеки от земного.

— Давай отдадим! — импульсивно сказала я, схватила собачку и вышла на крыльцо. Но там уже никого не было.

Тут нервная дрожь пошла и по телу Кати. Взгляд ее упал на калитку — то запирающуюся на замок, то открытую для покупателей молока — и сейчас калитка была закрыта на замок.

— Пойдем отдадим, — пробормотала Катя.

Я была полностью согласна.