— Но давай все по порядку, — сказал Евтушенко. — Я отправился в Магадан, чтобы поговорить с Пивоваровым. Он как раз вернулся с вахты, а мне проще было прижать его на нейтральной территории. В общем, на поверку он оказался настоящим куском дерьма. Раскололся быстро. Рассказал мне об отношениях между Черепановым и Тищенко. У них все завязалось в начале мая прошлого года, во время предыдущей вахты. Встречались они тайно, ведь на месторождении с этими делами так же строго, как и с выпивкой. Но Пивоваров, сука, знал. Черепанов ему сам открылся.

— Так почему он нам об этом не рассказал?

— Потому что его вежливо попросили. В обмен на то, что за ним остается рабочее место и приличная надбавка.

Даниил нахмурился.

— Но… кому это нужно?

— Стивенсону. И этой мужиковатой Виктории, начальнице отдела кадров, — Евтушенко посмотрел на Даниила. Приблизился к нему. — Послушай. Там случилось что-то. Я почти уверен в этом. Пивоваров ничего не знает. Если бы знал, то раскололся. Я-то постарался, можешь не сомневаться.

— Не сомневаюсь. Ты считаешь, что Тищенко и Черепанов что-то узнали?

— Или что-то сделали. В любом случае, от всего этого дерьмом разит за километр. Я уверен, что на месторождении специально все выставили так, будто Тищенко погибла в результате несчастного случая.

— Если они убрали ее, то почему дали Черепанову уехать?

— Я думал об этом, но не смог найти толкового объяснения. Скорее всего, Стивенсон просто не знал об отношениях между Тищенко и Черепановым. Повторюсь, они встречались тайно. Ну а потом кто-то пронюхал. Или нет. Но как они нашли Черепанова? Что он делал в городе? С этой стороны у меня никаких наработок нет…

«Зато у меня есть», — подумал Даниил, но развивать тему не стал.

— Что за разговор с Першиным? — спросил он.

— Это случилось после того, как я вернулся из Магадана. Подполковник позвал меня к себе в кабинет и простым, но очень понятным языком объяснил, почему не стоит продолжать заниматься этим делом. Сказал, что есть мотивы, мол, бытовая разборка на почве ревности. Кондрашов убил, и все тут. И все этой версией довольны. В том числе и глава администрации. Еще добавил, что если я специально буду показатели раскрываемости портить, то могу на пенсию идти уже сейчас. Вот и все.

Евтушенко закурил.

— Может, действительно стоит поверить в то, что во всем виноват Прохор Кондрашов? Как думаешь, Дань? А я вот думаю, что если во всем этом замешаны и Гурин, и Стивенсон, и еще наш «дорогой» Евгений Дмитриевич, то двигаться попросту некуда. Сожрут с дерьмом. И не подавятся. А я еще стаж наработать хочу, пенсию побольше. Семья у меня, в конце концов. Да и тебе в этом городе жить. Не забывай об этом. Подумай о жене хотя бы.

— Между Стивенсоном и Гуриным явная вражда, — призадумавшись, сказал Даниил. — Я общался с журналистом, Иваном Тынэвири. Судя по всему, на него попеременно давили и Гурин, и Стивенсон. Что-то они все никак не могут поделить.

Он замолчал. Потер переносицу.

— Кто сейчас владеет морским портом?

— Дань, ты меня не слышишь, — спокойно сказал Евтушенко.

— Я тебя прекрасно слышу, Пал Палыч.