— Да. Я думал, что это Руслан подстроил смерть паренька, но он просто первым прибыл на место происшествия.

Алина долго и внимательно смотрела в чашку, будто пыталась разглядеть там новый смысл или старые мысли. Что-то, чего у нее еще (или уже) не было.

— Возвращаясь к убийству Прохора, — откашлявшись, продолжил Даниил. — Именно он надавил на Ивлеву. Сказал ей обратиться в милицию. Сам он боялся столкнуться с Трофимовым. Мы с Пал Палычем, когда общались с ней, чувствовали подвох, но не могли понять, с какой стороны дует ветер. Короче, мы решили установить слежку за Ивлевой. И, как назло, в день, когда к ней явился Прохор, за домом следил Трофимов. И тогда он решил импровизировать. Ну, или экспромтом поступить. Не знаю, как правильно будет. Короче, — Даниил махнул рукой. — Он увидел Кондрашова, выбегавшего из дома, и сам рванул к Ивлевой. Чтобы зарезать ее, а вину скинуть на Прохора. Напарницу — Кирееву — он попросил подождать внизу. Сам же зашел в квартиру к Ивлевой и одним движением… — он осекся. — Короче, убил он ее.

— И выставил все так, будто это был Прохор, — Алина призадумалась. — Да, это напоминает…

— Именно. Потому я и провел параллель, когда был в бегах. Схожие убийства. Знаешь, отсутствие возможности передохнуть подстегивает человеческий мозг работать куда интенсивнее.

— Но чего испугался Прохор?

Даниил помедлил.

— Того, что рассказала ему Ивлева. А она всего лишь рассказала про визит Трофимова.

— Не поняла, — Алина поморщилась. — Он же…

— Я говорю про визит, который случился раньше. Еще до установления слежки. Трофимов ведь видел ее в отделе. Сходил к ней узнать, как жизнь. Что она рассказала коллегам. Ивлева и не знала, кто такой Трофимов. Спокойно рассказала об этом Прохору, когда он приехал к ней. А Прохор боялся Трофимова как огня. Вот что заставило его умчаться домой. Вот что заставило его взять Юру Мальцева в заложники. И именно это заставило его обороняться. Да, он был пьян, но не настолько, чтобы просто стрелять по нам ради забавы. Он боялся. А мы это восприняли иначе. С другой стороны, взять его живым мы тоже не могли — он бы нас всех перестрелял. Но, опять же, Трофимов оказался на месте. Два выстрела — в грудь и в голову. Как в случае с Иваном Тынэвири.

Даниил выдохнул.

— Профессионализм заметен деталями, — добавил он, отпив чаю.

Взгляды Алины и Даниила встретились. В тот момент ему захотелось забыть все, что случилось и как это случилось. Хотелось, чтобы было чисто и чтобы чувство вины не зудело в голове и в груди. Но никуда без этого! Он сам сделал свой выбор.

— Для Черепанова возвращение в город стало возможностью заслужить прощение за свои поступки, — сказал Даниил после недолгого молчания. — За то, что было прежде. Он же сидел в тюрьме, да и вообще, вел не самый порядочный образ жизни. Я слышал, что он ударился в веру незадолго до того, как его убили. Мне кажется, это все никак не вяжется. Что же это за Бог такой был? И почему столько жертв? Я просто не вижу смысла во всем этом. Глупо как-то…

— Когда твой отец разбился, тоже были жертвы, — сказала Алина. — А какой смысл? Думаешь, следует его искать? Это просто случилось, и все.

Даниил призадумался. Покачал головой.

— Возможно, ты права. Но что мне делать, если я не вижу дальше своего носа?

— Поступать правильно. Так, как чувствуешь. Так, как ты уже поступал немало раз в своей жизни.

Даниил хотел было спросить что-то еще, но промолчал. Иногда недосказанность куда лучше, чем прямой ответ на поставленный вопрос. Иногда не отличить черное от белого. Не понять, где добро, а где — зло.

Остается только поступать правильно. Что бы это ни значило.