Он коснулся ее руки. Ольга застыла, перестала дышать.

— Пойдем в постель…

Утром она сказала, что хочет развестись. Лежала в постели голышом, чуть взмокшая, ведь в комнате было жарко. Одеяло прикрывало лишь ступни. Даниил поглаживал ее плечи, ее грудь, смотрел на ее профиль.

— Ничего не осталось, — добавила она.

Даниила мучило похмелье, мысли были ватой. Ему даже показалось, что она сказала это в шутку, но выражение ее лица было строгим и далеким, и таким чужим. Это была уже не та девушка, которую он встретил восемь лет назад. Да и он уже не был тем парнем, который вошел в школьный кабинет в форме, с гордой улыбкой на лице.

За окном утопали в тумане город, люди, машины. По телевизору крутили «Непутевые заметки», а после — «Пока все дома». Даниил и Ольга лежали в постели до полудня, а после она ушла в душ, а он закурил, обдумывая ее слова, а после — повторяя их по шестьдесят раз в минуту, словно отсчитывая время.

Болела переносица. Под глазами надулись темные мешки. Смотреть на себя в зеркало не было никакого желания. Даниил сразу пошел на кухню, налил себе апельсинового сока, который по сто рублей за пачку — ценник в два раза больше, чем в Ильинске. Денег все так же не хватало, чтобы зажить счастливо, да и не в деньгах была проблема, если уж по-честному.

Ольга включила музыку, стала танцевать. «Сойти с ума… от разлуки на час…»

Она обхватила плечи Даниила, прижалась к нему. Они стали танцевать по комнате, оба абсолютно голые и счастливые, и вроде бы даже в последний раз.

Через два часа она ушла. Даниил не стал ее останавливать. Все то время, пока она собирала сумку, он лишь смотрел на ее движения, будто запоминал их. Ольга не выглядела встревоженной, расстроенной. Она была… легкой, наверное, впервые за долгое время на глазах Даниила. Ему нравилась эта ее легкость, безболезненная, напоминавшая о самом начале их отношений, когда были бессонные ночи, дождь стучал по карнизу, и на весь остальной мир было наплевать, потому что не было уже этого мира.

Хлопнула дверь.