Я изумленно распахнула глаза.
- Завтра за тобой приедет... твой жених - Юлиан де Армье и заберет для помолвки свои земли, - продолжила она строго. - Не вздумай брыкаться и противиться ему. Вы помолвлены с ранних лет, и пришло время выйти за него замуж!!!
Чем дольше я это слушала, тем в больший ужас приходила.
- О чём вы говорите??? – наконец возмутилась я. – Какой жених??? У меня постриг в монахини через две недели. Я никуда не поеду!!!
Синие глаза Вальяны злобно сузились.
- Не смей перечить, девчонка! – процедила она сквозь зубы. – Я тебя породила, все девятнадцать лет твоей жизни вносила пожертвования в эту Обитель, поэтому имею все права на твою жизнь. Ты послушаешься меня или… останешься на улице. Настоятельница постриг отменила, твои убогие вещички уже горят на заднем дворе монастыря, поэтому для всего мира Елизаветы больше не существует!!! Слушайся меня по-хорошему, иначе пожалеешь…
Я хотела ослушаться, изнутри поднимался бунт, пальцы отчаянно сжимали складки сутаны, но… я отчетливо осознавала, что мои дни в Обители сочтены.
Настоятельница ни за что не оставит меня здесь. Даже на черновой работе. Я для неё и для этой жизни действительно умерла…
- Зачем мне называться именем сестры? – наконец устало прошептала я.
Вальяна заметно оживилась, видя, что я осознала безвыходность своего положения, и ответила:
- Тебе не обязательно этого знать, - произнесла она высокомерно. – Просто прими, что отныне тебя зовут именно так. Елизавета умерла, исчезла, растворилась в истории. Так и никак иначе! А если не послушаешься…
Она замолчала, а я взяла да выпалила:
- А то что?
Мой выпад показался Вальяне жутко дерзким, потому что она зашипела, как змея:
- Поверь мне, ты серьёзно пожалеешь о своей непокорности. Я обещаю тебе это…
У меня на глаза норовили навернуться слезы. И это моя МАТЬ???
Однако душевная боль и отчаяние вдруг сменились внутренним бунтом и решительностью. Я не показала их, но сама в себе подумала: «Гибкое дерево не ломается даже во время урагана. Я стану гибкой, и тогда никто не сможет погубить меня. Если с так называемой матерью всё безнадёжно, то с навязанным женихом, возможно, удастся договориться…»
***
Утро наступило зловеще, и оставались считанные минуты до того момента, как я покину это место.
Буду ли скучать? Наверное, немного. Но больше всего по Нисси – моей единственной подруге. В последний раз посмотрела в её раскосые глаза на круглом экзотическом лице (девушка принадлежала к народу легранов), улыбнулась на прощание и зашагала по направлению к большим кованным воротам монастыря.