— На какой день, ваша светлость?

Слова «на завтра» уже готовы были сорваться с губ Гэвина, но вдруг он передумал.

— До моего распоряжения, — ответил он.

— Да, ваша светлость. — И Рифли покинул кабинет.

Гэвин налил себе виски и в уме сосчитал: «Один, два, три».

В кабинет ворвалась матушка.

— Что ты имеешь в виду — не поедешь со мной к мисс Чарнок?!

— Именно то, что ты сказала. Я не поеду. Не сегодня.

— Это из-за той актрисы, не так ли? — заявила герцогиня.

— Отчасти.

— Ты так заботишься о ней, что готов нанести оскорбление одной из самых желанных наследниц города? Неужели ты так глуп?

Гэвин обдумал вопрос матери и ответил:

— Вполне возможно.

Вдовствующая герцогиня едва не топнула ногой от досады.

— Но так не получится…

— Так должно быть, — ответил Гэвин.

Сейчас в нем заговорил не сын, перебивающий свою мать, а герцог. Файклан был прав. Какой смысл быть могущественным герцогом, если нельзя делать того, что доставляет удовольствие?

Он подошел к письменному столу и сел за него, поставив рядом стакан. Ему казалось, матушка сейчас выйдет из кабинета.

Но этого не произошло.

Наоборот, она выдвинула стул и села напротив.