– И речи быть не может, у нас нет таких денег.

– Погоди, – сказала Алекс и отхлебнула кофе, – есть еще один вариант.

Она наклонила голову и посмотрела на Лорен с хитрой улыбкой.

– И какой же?

– Я могу выносить вашего ребенка. Я в деньгах не нуждаюсь, у меня высокооплачиваемая работа и медицинская страховка, вы с Дэном сможете пожить у меня в гостевой комнате. Мне не нужно платить, так что забудьте про ваши дурацкие моральные терзания. – Она замолчала и вгляделась в экран. – Ты что, плачешь?

Лорен скомкала обрывки салфетки и вытерла слезы.

– Прости, я просто… Я слышала, что сестры так делают, читала всякие истории в интернете, но мне даже не приходило в голову обратиться к тебе. Ты всегда говорила, что не хочешь рожать.

– Мне никогда не хотелось стать мамочкой, но я с радостью выношу ребенка для тебя. – Алекс улыбнулась. – Но только при условии, что ты точно заберешь его себе!

– А если что-то пойдет не так?

– А что может пойти не так? Я здорова, в отличной форме, а вот здесь… – она похлопала себя по животу, – у меня простаивает репродуктивная машина. Ну что, попробуем?

Лорен шмыгнула носом.

– Прости, я все никак не могу поверить… Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Я буду счастлива, если ты подаришь нам ребенка, – сказала Лорен, сверкая улыбкой. – Я поговорю с Дэном, а тебе нужно будет обратиться к специалистам, чтобы узнать обо всех рисках и полностью понимать, на что ты соглашаешься. Договорились?

– Конечно! – Алекс посмотрела на часы. – Только не сегодня и не завтра: у меня выездная конференция. И ровно через четыре минуты я должна сесть на велик, чтобы успеть провести презентацию для совета директоров. Потом поболтаем, хорошо?

– Я так тебя люблю и мечтаю тебя обнять!

– Я тоже, сестренка!

Лорен сделала себе чашечку кофе и наслаждалась непривычными ощущениями: кофеин был под запретом все годы, пока она старалась забеременеть, и эта чашка стала маленькой компенсацией за все ее неудачи. Она представляла себе, что скажет Дэн, когда узнает о предложении Алекс. Вдруг он предпочтет официальный вариант и предложит заключить договор, чтобы не полагаться на щедрость ее семьи? Она подошла к черно-белой фотографии, сделанной через несколько месяцев после их встречи: они стоят лицом друг к другу, руки лежат на плечах, он улыбается, глядя на нее сверху вниз, а она смотрит на него и смеется. Такие беззаботные и уверенные, такие счастливые, что нашли друг друга. Кажется, будто это было в другой жизни.

В то время она жила в коммуне художников в Уонстеде и, помимо работы в студии, перебивалась низкооплачиваемыми халтурками. Однако ей удалось набрать достаточно коллажей на персональную выставку в галерее лондонского Ист-Энда. Как-то раз в обеденное время, вскоре после открытия, туда зашли несколько сотрудников инженерной компании, что была неподалеку: один из них купил принт, а потом пригласил Лорен на свидание. Он был не в ее вкусе, да и выглядел значительно старше в этом своем костюме, при галстуке и с типичной прической парня из Сити. Но оказался довольно привлекательным и смешным. В винном баре он признался, что раньше никогда не ходил на выставки и купил картину ради того, чтобы поговорить с ее автором. Он закидывал ее вопросами, и вот Лорен уже рассказывала ему о себе: как она волновалась, что никогда не сможет зарабатывать картинами, как настоящий художник, и в конце концов будет вынуждена поступить в университет и найти “нормальную работу”, скучную до ужаса, просто чтобы хватало денег на еду. Такую жизнь ей пророчила мать, советуя превратить творчество в хобби и отодвинуть его на второй план.

– Это же глупо! Во всех отзывах в интернете пишут, что ты гений, к тому же половину картин уже раскупили. – Он говорил пылко, с искренней убежденностью. – Твоей маме не мешало бы купить очки. Или она у тебя художественный эксперт?