Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. Они морили нас жаждой. Они истребляли тех, на кого мы охотимся. Они резали нам глотки. Они затапливали наши норы. Они топили нас. Они топтали нас лошадиными копытами. Они разводили нас на меха и забивали до смерти. Они держали нас в столь плотно набитых клетках, что мы просто трескались. Они травили нас ядовитыми газами. Они душили нас. Они клали нас в мешки и забивали дубинками. Они отрезали наши языки, и мы истекали кровью. Они свежевали нас заживо. Они взрывали скалы, и наши сердца останавливались от страха. Они раскручивали нас за хвосты и разбивали наши головы о камни. Они каждый год, без передышек, приходили по наши души. Приходили каждый день, без передышек.
Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. Они морили нас жаждой. Они истребляли тех, на кого мы охотимся. Они резали нам глотки. Они затапливали наши норы. Они топили нас. Они топтали нас лошадиными копытами. Они разводили нас на меха и забивали до смерти. Они держали нас в столь плотно набитых клетках, что мы просто трескались. Они травили нас ядовитыми газами. Они душили нас. Они клали нас в мешки и забивали дубинками. Они отрезали наши языки, и мы истекали кровью. Они свежевали нас заживо. Они взрывали скалы, и наши сердца останавливались от страха. Они раскручивали нас за хвосты и разбивали наши головы о камни. Они каждый год, без передышек, приходили по наши души. Приходили каждый день, без передышек.
Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. Они морили нас жаждой. Они истребляли тех, на кого мы охотимся. Они резали нам глотки. Они затапливали наши норы. Они топили нас. Они топтали нас лошадиными копытами. Они разводили нас на меха и забивали до смерти. Они держали нас в столь плотно набитых клетках, что мы просто трескались. Они травили нас ядовитыми газами. Они душили нас. Они клали нас в мешки и забивали дубинками. Они отрезали наши языки, и мы истекали кровью. Они свежевали нас заживо. Они взрывали скалы, и наши сердца останавливались от страха. Они раскручивали нас за хвосты и разбивали наши головы о камни. Они каждый год, без передышек, приходили по наши души. Приходили каждый день, без передышек.
Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. Они морили нас жаждой. Они истребляли тех, на кого мы охотимся. Они резали нам глотки. Они затапливали наши норы. Они топили нас. Они топтали нас лошадиными копытами. Они разводили нас на меха и забивали до смерти. Они держали нас в столь плотно набитых клетках, что мы просто трескались. Они травили нас ядовитыми газами. Они душили нас. Они клали нас в мешки и забивали дубинками. Они отрезали наши языки, и мы истекали кровью. Они свежевали нас заживо. Они взрывали скалы, и наши сердца останавливались от страха. (
Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. (
Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. (
Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. Они морили нас жаждой. Они истребляли тех, на кого мы охотимся. Они резали нам глотки. Они затапливали наши норы. Они топили нас. Они топтали нас лошадиными копытами. Они разводили нас на меха и забивали до смерти. Они держали нас в столь плотно набитых клетках, что мы просто трескались. Они травили нас ядовитыми газами. Они душили нас. Они клали нас в мешки и забивали дубинками. Они отрезали наши языки, и мы истекали кровью. Они свежевали нас заживо. Они взрывали скалы, и наши сердца останавливались от страха. (
Они ловили нас в силки. Они травили нас. Они стреляли в нас. Они резали нас ножами. Они душили нас. Они забивали нас ногами. Они спускали на нас собак. Они загоняли нас в капканы. Они морили нас голодом. Они сжигали нас заживо. Они морили нас жаждой. Они истребляли тех, на кого мы охотимся. Они резали нам глотки. Они затапливали наши норы. Они топили нас. Они топтали нас лошадиными копытами. Они разводили нас на меха и забивали до смерти. Они держали нас в столь плотно набитых клетках, что мы просто трескались. Они травили нас ядовитыми газами. Они душили нас. Они клали нас в мешки и забивали дубинками. Они отрезали наши языки, и мы истекали кровью. Они свежевали нас заживо. Они взрывали скалы, и наши сердца останавливались от страха. (
Но нельзя убить нас всех.
Каково это – когда на твою долю выпадает слишком многое? Не быть живым – вот каково это. Но мы оставались живыми несмотря на то, что они изводили нас. Мы хранили секреты, хоть они и пытались уничтожить их вместе с нами. Да, мы умирали. Да, мы жили. Вплоть до этого самого дня.
Лис должен прыгнуть в огонь, чтобы стать человеком, так утверждает миф седой. Нигде в нем не сказано, что человек, прыгнувший в огонь, может стать лисом. Вы – обычный вид. Или были обычным видом. Обычное явление. Обыденность. Общественное достояние.
После побега я некоторое время жил в хижине в лесу. В каком лесу и когда – не имеет значения.
Позволь мне рассказать тебе о рассказе, прочитанном мной в той хижине. В рассказе том был попугай, заключенный в клетку на шестьдесят лет. В конце рассказа попугай простил своего пленителя, потому что тот был астрономом и посвятил себя благородной цели – разглядыванию звезд в телескоп.
Прочитав этот рассказ, я начал убивать людей.
Было забавно загонять их в ловушки. Ставить на них капканы, ловить, травить. Стрелять в них из лука, топить, рвать на куски. Давить, трамбовать. Повсюду на полянках можно было увидеть мертвых людей. Никто не обращал на это внимания. Место, выбранное мной, давно покинул всякий разум.
Это было похоже на кошмар. Это было похоже на сон. Но я был лисом. Как я мог сделать все это? Может быть, это был сон или кошмар. Может быть, это просто сказка.
А ты как думаешь, человек? Как думаешь – разве ж я мог?
Огромная золотая гостиница, похожая на корабль, рухнула боком в ущелье. Люди выплеснулись из бассейна на вершине сего ковчега и разбились насмерть. Их тела лежали гниющие и тускло-красные. Разорванные на части. Их сосуды забились плесенью и стоячей водой. Лица застыли не столько в крике, сколько в монументальном разочаровании – великолепный монумент подвел их.
Остальных мы убили.
Кроме шеф-повара, сердившегося на меня за то, что у него было в тот день работы невпроворот. За то, что я не дал ему подготовить кухню. Ряды кухонь. Ряды кладовых, полных вонючего червивого мяса. Для всех погибших гостей.