— Это белые? Нам есть чего бояться? Они же вроде только с черными воюют?

Хр-рясь!!! Около квадратного метра угла разлетелось бетонным крошевом — как только весь угол не обвалился. Меня спасло лишь то, что я уже сделал несколько шагов по направлению к квадроциклу. Я сам не понял, как очутился в седле и сорвал мотопоезд с места. Выходит, мой шлем они все-таки заметили!

— Одного-двух я сумею убрать! — орал в переговорник Жипка. — Но всех трех…

Квадроцикл мотало и подкидывало. Я с трудом удерживал руль и сам еле удерживался в седле. Как приходилось Жипке в прицепе, я предпочитал не думать.

— Чего они в нас стреляют?! — крикнул я, поворачивая за угол (надо же — квартал пролетели!). — Мы же не черные!

— Мы другие! — лязгнул Жипка. — Не свои! Им и в голову не придет, что здесь мог оказаться кто-то еще! Да и, если бы догадались — какая разница? Расстреляли бы как потенциальную угрозу, да и все! Здесь так предпочитают поступать. Привести пример?

Его голос заметно напрягся, и я оглянулся: Жипка вываливал что-то довольно весомое за борт прицепчика. Это что-то вдруг рассыпалось кучей отдельных предметов, снег за мотопоездом словно вскипел фонтанами белых брызг.

— Что это?!

— Вперед смотри! — взвизгнул Жипка. — Это пакет ковровых мин.

Я снова переключился на дорогу перед собой, но, не удержавшись, обернулся — и вовремя: на перекресток из-за угла выскочил один из механизмов. Длинный, красивый прыжок хищного зверя, резкий, но плавный поворот — и человекообразный механизм устремился вслед за нами, немного наклонив вперед массивные плечи, поднимая большими ступнями механических ходуль две волны снега. За ним из-за угла показался второй механизм…

И в этот момент сработали мины. Яркие вспышки бело-голубого света, дым, снежная пыль… в сторону полетела одна из ступней механизма…

Второй механизм длинным прыжком преодолел место взрывов, но, видимо, не учел длины засеянной минами зоны. Снова мелькнуло несколько вспышек… Тут квадроцикл так подбросило, что я не удержался на нем, повис слева от сиденья, судорожно вцепившись в руль. Ноги волоклись по снегу, битому бетону… Что-то кричал Жипка…

Чтобы вернуться в седло, мне пришлось остановить мотопоезд. Сердце колотилось где-то в горле. Резкий грохот пулемета заставил меня повернуться к прицепу — Жипка, каким-то чудом удержавшись в кузове (привязался, не иначе!), поливал улицу огнем трассирующих пуль. Стены справа и слева от нас брызгали фонтанами обломков. Вот отвалилась огромная плита, стена целых двух этажей медленно, словно во сне, пошла вниз, земля подскочила от удара. Улицу заволокло пылью, которую пронизывали яркие черточки разрядов. В клубах пыли что-то двигалось, огрызаясь вспышками выстрелов… Я не успел рассмотреть приближающиеся механические фигуры, как рой светящихся «пчел» пронесся в воздухе, стоящий рядом столб разнесло в пыль, полетели куски от дорожного покрытия и стен домов, что-то ударило меня, смяло, словно куклу. Я покатился по смягчившему падение снегу. Остановился, уткнувшись во что-то… Вокруг все как-то затихло. Или я отключился?

Перед глазами была непроглядная темнота. Забрало померкло, даже красный аварийный свет не горел внутри шлема. В сердце холодком прокрался страх, что я ослеп, что меня, беспомощного, словно новорожденный котенок, обнаружат и просто прихлопнут механической ходулей, не желая тратить заряд. Мои пальцы нащупали забрало и откинули его. Яркий, как показалось, свет резанул глаза. Сразу полегчало: глаза все-таки были целы.

Я лежал под самой стеной. Середина улицы была скрыта от глаз грудой обломков, через которую я перелетел, будучи отброшенным взрывной волной, но зато был виден дальний край улицы. По улице ковылял, приближаясь, человекообразный механизм. Видимо, ему досталось от Жипкиных мин, хотя двигательные функции он и не утратил. Впрочем, как и я: двигательные функции вроде не утратил, но тело одеревенело от ударов. Компенсационные вставки костюма снова приняли почти всю нагрузку на себя, сохранив мой многострадальный организм.

Жипка!

Я немного приподнялся над кучей хлама, за которой лежал. Внутренне взвыл от боли в левой руке… Улица на протяжении метров эдак пятидесяти из снежно-белой стала грязно-серой — так припорошила ее бетонная пыль. Посреди улицы жирным чадным пламенем горел довольно большой костер — все, что осталось от квадроцикла. Прицеп лежал на боку у противоположной мне кучи городских обломков. Там ли Жипка — я не видел. Но очень хорошо видел, что над прицепом навис человекообразный механизм. Нутро его тела, чем-то напоминающего бронированную личинку или куколку гигантского насекомого, было открыто, и я рассмотрел лицо и торс управляющего им человека. Человека, что-то говорящего…

В этот момент что-то треснуло, и мой шлем ожил. В уши сразу ворвалось тяжелое дыхание, слабый, словно детский, стон…

И я услышал слова человека из экзоскелета. Нет, я не знал этого языка, это было не межмировое наречие, но суть сказанного была предельно ясна по интонации: говоривший издевался над кем-то. Скорее всего — над раненым Жипкой.

— А хрен ты меня запугаешь, — прозвучал у меня в ушах Жипкин голос. — Я безногий уже давно, и такое мне не страшно. Да и все равно помру… А вот то, что помру в вашем поганом мире, — это обидно, слышишь, засранец?