Она изучает лицо с жадностью. Так, будто за сходством может скрываться возвращение.

– Сант… Только осторожно, хорошо?

Голос Данилы меняется, когда он обращается к ней. Что точно имеет в виду – она не знает, но и вытолкнуть из себя ничего не может. Смотрит и смотрит. Как плачет, но это не точно.

А маленький тянется к её лицу. Ведет вверх по носу, скользит по бровям, спускается по щеке до губ, обводит их. Делает то, что она сама бы с радостью…

– Ты красивая… Не плакай. Как тебя зовут?

– Санта…

Ответ получается очень тихим.

– А я – Даня. Даниил…

Малыш серьезно и по-взрослому уточняет. Поднимает взгляд, указывает на Чернова…

– Как он, только Иил…

Комментирует подобным образом явно не впервые. Потому что пусть момент до невозможности нервный, у старшего «неиила» вызывает улыбку. Он трясет головой, отпускает Альбину, присаживается у Санты за спиной, накрывает её руки, тянет в стороны.

Мол, пусти… Пусть идут…

– Спасибо…

Альбина цедит сквозь зубы.

Хватает мальчика за руку и тянет прочь, не смотря на детскую растерянность.

Маленький Даниил не протестует. Просто долго смотрит на Санту, путаясь в ногах, когда она провожает взглядом его.

Обе двери (в спальню и входная) хлопают с грохотом. Альбина любит громкие уходы.

После этого же в квартире становится мертвенно тихо.

Санта чувствует тепло Данилы сзади. А ещё себя будто преданной. Она понимает, что ей никто ничего не должен. Что это всё её не касается. Но как же так…

– Я не мог тебе сказать, Сант. Это не наше дело… Нельзя лезть. Понимаешь?