Сью допустили к квалификационным экзаменам в порядке исключения — по личной просьбе ректора. Комиссия в составе трех молодых преподов с военного факультета курила, травила анекдоты и ржала, сидя за раскладным столом на стрельбище.

Виньярд вышел на огневой рубеж, подхватил ласган, приложился и — пиу-пиу-пиу!

— Стрельбу закончил!

— Как — закончил?

— Ну всё, десять выстрелов…

— А нахрена тогда участие просил принять? — председатель комиссии смуглый мужчина в черно-зеленой военной форме без знаков различия, с удивлением глянул на него из-под старомодных очков.

Очки нынче носили как модный аксессуар, или в качестве лечения каких-то там глазных недугов.

— Мориц, посмотри на монитор, — подергал его за рукав коллега. — У нас тут новый гребаный гений. Почти как Номенджанахари.

Названный Морицем глянул на экран планшета:

— Вот как? Девяносто семь за три секунды? Ты модификант что ли?

— Успокойся, Мориц, кто на Ярре не модификант? — снова вмешался второй. — Давай парень, иди. Удачи в соревнованиях. Тот малагаси, конечно, тебя уделает, но по крайней мере — будет конкуренция.

— Это нормально. Мне победа нафиг не нужна, мне бы в финал, так что ваш малагаси может хоть 102 выбивать, мне тоньше лезвия…

— Тоньше ему. Иди давай!

И Сью пошел. Ему еще нужно было уговорить Алису поработать в тире и поехать на большую прогулку — а эта задача была куда как сложнее, чем направить ствол ласгана в нужную сторону и десять раз нажать на курок!

На женском этаже даже пахнет по-другому.

Есть куча стереотипов про мужские и женские общаги, и чаще всего они — ложные. Например, про то, что у парней посуда годами не моется. Или про носки, прилипшие к стенам вперемешку с печеньем… Это всё от конкретных парней зависит.

В комнате Сью, кстати, было довольно уютно: мыли и подметали по очереди, на столах тарелки не складировали. Стены были украшены по вкусу: над кроватью Хробака — спортивные тёти и дяди с гипертрофированными мышцами, у Потапа — картина с медведицей и медвежатами, репродукция полотна какого-то древного мастера из сектора Рашен по имени Shishkin, а у Виньярда — таинственные схемы и надписи, нихрена кроме него никому не понятные, но выглядящие круто. А еще — шторки на окно повесили, и цветы в горшках поставили — чтоб красиво. В общем — миленько получилось, это все признавали.

Но пахло всё равно — по другому. Жареной картошкой, дезодорантом, немного — здоровым мужским потом, чистящим средством. А у девчат на этаже — как будто карамельными яблочками. Чудеса!

Сью тут был редким гостем — за подготовишками хорошо следили, мигающие красным глазки камер на лестничных клетках напоминали об этом весьма доходчиво. Вызовет потом к себе строгий воспитатель и будет долго грозить пальцем и рассказывать о моральном облике будущего монархиста… С занесением в личное дело.

Вот как подданство получишь — так Бога ради, улучшай демографию Ярра сколько душе угодно! А подготовишкам — ни-ни, разве что тайком и по большой любви.