— Значит, там будет миллион человек.

— Эм, да, похоже на то, — сказала она, нахмурившись.

— Отлично. Второй страйк. Что-нибудь еще? — Я опустила два толстых куска сушеной лапши в кипящую воду и помешала, чтобы расколоть их.

— Там также говорится, что прослушивание состоит из трех частей: пение, которое ты пройдешь, хореография и короткое интервью.

— Третий и четвертый страйк. Ты же знаешь старую поговорку: «Четыре страйка — и ты выбыл».

— Хорошо, — сказала Оливия, — как насчет этого? Если ты пройдешь отбор, тут сказано, ты сможешь посещать их школу-интернат на полный день — бесплатно! — и будешь получать ежедневные уроки вокала от одних из лучших учителей Кореи.

Я остановила свою ложку на полпути:

— Ежедневные уроки вокала?

— Да! — сказала Оливия, воспользовавшись моим минутным замешательством. — И если ты будешь жить в школе-интернате, тебя будут окружать другие люди, которые любят петь так же сильно, как и ты.

Это действительно звучало потрясающе… но мысль о том, что я каким-то образом пройду прослушивание и получу место в этой сказочной стране, где каждый день буду профессионально заниматься вокалом, казалась слишком нереальной.

— Хорошо, но тогда кто будет заботиться о тебе?

— Мама и папа. Очевидно, — сказала Оливия.

Я фыркнула.

— О, имеешь в виду, как сегодня? — Как по команде, входная дверь с грохотом распахнулась.

— Привет всем, я дома!

— Привет, мам! — Оливия и я закричали в унисон.

— Привет, мам, — эхом отозвался папа в гостиной.

— Кто-нибудь, помогите мне, у меня тонна остатков с этого ужина.

Оливия побежала ей на помощь, а я, вздохнув, выключила плиту. Мама всегда так делала: только у меня все было под контролем, как она врывалась с совершенно новым планом.

Мама и Оливия вернулись на кухню, каждая с сумкой, набитой бумажными коробками из-под еды. Мама бросила свою ношу на стойку, поцеловала меня в голову, а затем сразу же достала телефон.